Павел Хлебников - Разговор с варваром

[ПХ]По-моему, милиция вообще плохо разбиралась в чеченском вопросе.

[Х-АН]А не только милиция, вообще все в городе плохо разбирались. Хоза столько лет – где-то с 80-го го­да—в Москве занимается этими машинами. Он начал с того, что машины в Москве покупал, а в Грозном продавал. Ну и потихонечку осел в Юж­ном порту. У него было уже имя. То есть его знали.

СОТРУДНИК РУБОПа. Где-то в 1987 году Алтимиров, Атлангериев и некий Макс Лазовский открыли на Пятницкой улице кафе «Лазания» и подтянули туда Хожу Нухаева, как рядового боевика. Авторитеты засели в этом кафе, ну прямо как офицерская команда, к ним приходили боевики, и они да­вали им поручения – ехать к этой палатке, к этой... В общем, занимались обыкновенным рэкетом.

Потом, в 1988 году, эта группа – Нухаев, Атлангериев, Геннадий Лобжанидзе (кличка «Гена Шрам») и Гелани Ахма­дов – совершила одно преступление. Они вывезли двух ком­мерсантов в лес, Нухаев со своей командой выкопали яму и одного закопали с головой, а второму говорят: «Если выкопаешь его живым – будете платить вдвоем, а выкопаешь его мертвым – значит, будешь платить один за двоих». Вот такое издевательство... «Копай получше, чтоб тот живой был». Ну выкопал он его живым, конечно.

Я хорошо помню, как нагло держали себя чеченцы. В ка­фе и ресторанах, на улицах Москвы, в только что открывшем­ся казино – всюду они показывали, что никого не боятся. Щеголяли. Сегодня-то каждый второй воришка что-то из се­бя изображает, но в те времена – это было зрелище.

[Х-АН] К концу 1980-х годов, скажем, власть почувство­вала неуверенность в себе, она была потеряна, она не знала, что ей делать. Милиционеры боя­лись, потому что появились крепкие ребята с та­кими мышцами, которые качаются целыми дня­ми... Люберцы первые появились. Потом другие. Действительно, они всех запугали. И, естествен­но, они нападали на любых, кто делает деньги, тут же заставляли платить им дань. Они очень быстро все захватили.

Как раз в этот момент, в 87-м году, я освобо­дился. Я посмотрел на всю эту картину и увидел вакуум. Люди бизнеса нуждались в защите, они хотели больше сделать, больше иметь возможнос­тей. Но постоянно боялись бандитов. А милиция свое дело не делала. Вакуум. Ну я решил этот ва­куум заполнить. То есть мы, чеченцы, в состоя­нии были оказать защиту. Мышцы – это не дух. Дух может остановить эти мышцы.

Когда ко мне люди приходили, они понимали, что приходят к человеку, у которого каждое слово, которое сказано, сильнее любого закона. Вначале все были убеждены, что закон нельзя нарушать. К законам относились чуть ли не как к Библии, как к Корану. То есть совершать преступление нельзя. А я им говорил: «Что же власть может нарушать закон, а вы не можете? Нет, делайте! Нарушайте закон. Потому что если вы будете считаться с законом, с вами не будут считаться. Поэтому вы должны нару­шать. Только тогда вы будете утверждаться, только тогда вы сможете встать». Вот такие призывы дела­лись: давайте нарушайте, нарушайте, как угодно.

Другими словами, Нухаев предлагал свои услуги в качест­ве судьи, имея при этом собственный карательный аппарат. Беда русских людей в том, что столь большое количество предпринимателей вынуждены были обратиться к таким вот судьям – ворам в законе, чеченским авторитетам, бандитам.

СОТРУДНИКРУБОПа. Чеченцы были одними из пер­вых, кто освоил технику вымогательства и бандитизма. Когда в 1987 году появились кооперативы (частные предприятия), чеченцы сразу сумели обложить их бандитским «налогом». Обычно они приходили и коммерсанту и говорили:

Ты кому платишь?

Он отвечал:

– Никому.

– Будешь платить нам. Мы чеченцы. Мы вот такие злые и жестокие, мы тебя завтра повесим, зарежем...

Как правило, если коммерсант отказывался, они к нему больше не приставали. В этом суть техники вымогательства по-чеченски: получится первый наезд – дело пойдет и даль­ше. Не получится – значит, не получится и в дальнейшем.

Иногда поступали по-другому. Готовили в Чечне русских ребят, тех, которые по духу почти чеченцы. Они наезжали на какого-то коммерсанта, запугивали его:

—Мы у тебя все заберем.

Затем появлялся добрый чеченец и говорил:

—Слушай, у вас проблем нет? Есть? Ну так мы сейчас все сделаем, все решим.

В МУР тогда никто не шел, потому что боялись. Что хорошо получалось у чеченцев – это пугать:

—Мы вас грохнем и уедем. Милиции мы не боимся. В пра­вительстве, в милиции у нас все свои.

Раньше с такими вещами не сталкивались. Приезжают страшные люди с ножами и угрожают:

—Мы здесь всех зарежем.

С участковыми они при всех здоровались за руку, потому что платили им. Если чеченцев и задерживали, то всегда быс­тро отпускали. А они потом приходили к потерпевшему:

—Слышишь, ты кого позвал? За это будешь платить еще больше.

Коммерсанты поняли, что лучше жить под чеченцами, чем сопротивляться.

[Х-АН]Та же организация, которая была у нас (объедине­ния чеченских студентов. – П.Х.), она осталась. Оттуда работа и пошла. Как только я освободился (в 1987 году. – П.Х.), я сказал, что буду продол­жать добывать деньги. Ну я давал деньги некото­рым организациям – на газеты или на другие проекты, но я должен был сделать свое состояние.

У меня хорошо получалось. У меня была не большая команда – человек десять-двенадцать. Больше и не нужно было людей. Я не имел своих точек. Просто создавал благоприятные условия для чеченце.в. То есть любым коммерсантам, ко­торые нуждались в защите, я предлагал защиту. Им я говорил: только берите любого чеченца, ко­торого вы знаете, а остальное – это наше дело. Хотите, я вам буду давать чеченцев.

А тем чеченцам я говорил: вы мне ничего не должны. Вы что должны делать? Суметь себя за­щитить от разных там хулиганов, кто будет прихо­дить. Приглашайте своего брата, свата, там родст­венников, садитесь вместе, этому бизнесу помо­гайте, будьте верными друг другу.

И здесь момент защиты. Если же целенаправ­ленно на вас будет идти атака от тех же больших организаций, люберцев или других, это моя голов­ная боль. Там я буду выяснять. А вы ведите свое повседневное дело. И вот таких моментов я очень много сразу создал. В принципе это была армия. И когда они говорили, что «у нас проблемы», что на нас наезжают Люберцы или еще кто-то, я всех поднимал.

[ПХ]Взаимная защита.

[Х-АН]Да. Я их просто организовывал, чтобы они друг друга защищали.

Вначале чеченцев было не много. Все работа­ли, как одна община, но в то же время каждый от­дельно своей жизнью жил, своей работой зани­мался. А я от них денег не требовал, ничего не требовал. Когда кому-то нужна была помощь, моя задача была остальных известить и сказать: нужна помощь. И все поехали. Все. То есть каждый жил своей жизнью, но знал, что всегда на помощь придут такие же, как он. Это была очень простая система. Не нужно было специально засылать всем оружие или оборудовать транспорт. Каждый имел свои ресурсы.