Александр Шипунов - Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника

В период с лета 1985-го по осень 1986 года проходил срочную службу в 3-м отдельном мотострелковом батальоне, который дислоцировался в провинции Кандагар Демократической Республики Афганистан.

3-й омсб — это условное закрытое наименование 173-го отдельного отряда спецназа, который вошел в ДРА в феврале 1984 года и с первых месяцев пребывания в Афганистане постоянно наносил моджахедам весьма ощутимые удары, громя их караваны и исламские комитеты, при этом имея минимальные потери.

Я служил в роте минирования отряда и именно о своей роте, о ее становлении, о разной роли офицеров в этом процессе хочу рассказать.

Рота минирования была сформирована летом 1985 года. До этого в отряде была группа минирования. Незадолго до создания роты из-за возросшего объема задач, связанных с разминированием транспортных путей, в штат отрядов спецназ, воевавших в Афганистане, ввели инженерно-саперный взвод, а после этого было принято решение свести оба взвода в одну роту.

Основным видом боевой деятельности нашего отряда были засады. Основная задача подрывников — увеличение огневой мощи разведгруппы. Как эффективная работа подрывников во время боевого выхода увеличивала возможности группы, так и грамотная работа роты минирования увеличивала результативность всего отряда.

Зона ответственности 173-го отряда имела географические особенности, позволяющие проводить засаду на автотранспорт противника в классическом ее варианте, что давало возможность минерам отряда в полной мере демонстрировать свой профессионализм. Грамотный специалист путем подрыва групп мин мог остановить несколько автомобилей одновременно, задать направление отхода противника и уничтожить его.

Исходя из сказанного выше, разведчик-минер в спецназе — это в первую очередь боец, дополнительно получивший углубленную подготовку по минно-подрывному делу.

Воинскую специальность разведчика-минера я шесть месяцев постигал в 1071-м отдельном учебном полку специального назначения в городке Печоры Псковские, что на границе с Эстонией.

Наука эта давалась мне легко, учился я с интересом. Поэтому командир учебного взвода лейтенант Павлов решил оставить меня в роте в качестве сержанта. О таком предложении мечтали очень многие. Но не я. Сам я родом из Хабаровска. На момент призыва в армию имел первый спортивный разряд по парашютному спорту и более двухсот прыжков. Поэтому моим желанием было попасть в ближайшую к дому Уссурийскую бригаду спецназа, где я рассчитывал продолжить карьеру спортсмена-парашютиста. Однако командование роты настаивало на своем, а я оставался при своем. Поэтому на собеседовании у комбата, что называется, «включил дурака». После этого командиру учебной роты старшему лейтенанту Дикареву комбат высказал свое искреннее удивление тем, что на ответственную должность сержанта учебной роты он хочет назначить человека либо глупого, либо не желающего исполнять эту должность. И первое, и второе командиру учебного батальона было не нужно.

Долг платежом красен. И вот уже в аэропорту Пулково я ожидаю свой рейс на Ташкент.

Вопрос, почему из десяти узбеков — выпускников учебной роты — ни один не поехал с нами в город Чирчик, перестал быть загадкой сразу по прибытии в него. Здесь формировался новый 467-й отдельный учебный полк спецназа, сержантом учебной роты минирования которого я стал.

Создание весной 1985 года в городе Чирчик учебного полка для батальонов спецназа, воевавших в Афганистане, было важным событием, которое серьезно повысило качество прибывающего на войну контингента. Большим преимуществом для курсантов Чирчика было то, что с первых дней будущие бойцы отдельных «афганских» отрядов проходили службу в климатических условиях, максимально приближенных к афганским, в подразделении, специально созданном для нужд этих отрядов. Полк дислоцировался в бывших казармах 15-й отдельной бригады спецназа, недавно ушедшей в Джелалабад. Дух идущей рядом «настоящей» войны ощущался с первых минут пребывания в нем.

Командовал частью кавалер ордена Ленина, командир легендарного мусульманского батальона, взявшего штурмом дворец Амина, полковник Холбаев. Полк работал, как хорошо отлаженный механизм.

Несмотря на то, что старший лейтенант Дикарев, вопреки моему желанию, добился того, чтобы я стал сержантом учебной роты, поговорка «стерпится — слюбится» — это не про меня. Я тяготился своей должностью. Зная о том, что все курсанты после обучения пополнят ряды отдельных отрядов, воюющих в Афганистане, с юношеским максимализмом считал, что не имею морального права жестко требовать с моих подопечных. Также покоя не давала мысль о ребятах моего призыва, с кем я успел сдружиться и которые по очереди отправились в «воюющий» 154-й Джелалабадский отрад. Поэтому я стал «терроризировать» командира учебной роты рапортами с просьбой отправить меня в Афганистан. Ротный, капитан Смажный, кавалер двух орденов Красной Звезды, сам хлебнувший из «афганской чаши» сполна, пытался вразумить меня: «Куда ты сам лезешь?» Но не достучался. Прозябать в «учебке», пока мои товарищи творят историю?! Дух военной романтики гнал меня вперед: «Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой…»

Не дорожа своей должностью, я «залетел по-крупному» и был отправлен «за речку». Так я попал служить в 173-й отрад, в роту минирования.

Воистину неисповедимы пути Господни!

Рота, в которую я попал, меня неприятно удивила. То, что я видел, не соответствовало моим ожиданиям. И вот почему. К осени 1985 года в роте не было ни одного специалиста, окончившего спецназовское учебное заведение по специальности «разведчик-минер». Подавляющее большинство — это выпускники общевойсковых учебных полков. «Спецназовцами» и «специалистами» они стали по факту зачисления в штат. Прибыл в отряд — спецназовец! Попал в роту минирования — минер! Уровень их профессиональной подготовки был крайне низким. Большинство не знало элементарных вещей: тактико-технических характеристик основных мин, правил их установки и применения.