Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны: 2013-2021 [litres]

Скоро стало совсем тяжело, теперь вывозили только детей и женщин. Прощались и плакали, ведь никто не знал, останутся ли они в живых. Папа начал собирать наши вещи, но мы с мамой сказали, что без него никуда не поедем, пусть здесь, но только всем вместе.

Только теперь, став старше, я понимаю, что наше сознание не хотело принимать то, что происходило на самом деле. Мне тогда казалось, что вот я засну, а утром встану и всё будет как прежде.

Но очередной свист “Града” возвращал меня к действительности.

В нашем подвале осталось много людей, но из детей я была уже одна. Потянулись мучительные дни ожиданий. Чтение книг при свечке, сочинение стихов (тогда почему-то не про войну), соседская собачка Пиф, кролик в клетке и мой любимый Тигрюша скрадывали моё одиночество (без подруг). Вот тогда, в подвале, я научилась молиться Богу и ангелам-хранителям.

Помню, как мы боялись, когда папа с соседями бегал по воду или на дачу за овощами, под пулями. Мы ждали его, стоя у двери.

Однажды, когда было довольно тихо, я взяла маленькую скамеечку и своего Тигрюшу и стала играться между нижним и верхним этажами подвала. Неожиданно раздался страшный свист и грохот. Я даже не успела испугаться, как оказалась под грудой обломков. И только слышала папин крик: “Эля, Эля!!!”

Он вместе с другими мужчинами достал меня из-под обломков. Помню, как мне кричали: “Брось скамейку, игрушку”. Но я ещё крепче прижимала их к себе. Меня так и достали с крепко прижатыми Тигрюшей и скамейкой, которые я не отпускала минут двадцать.

Потом мне рассказали, что в наш подвал попал снаряд, который по счастливой случайности разорвался ещё в воздухе.

Я научилась считать секунды от выстрела до разрыва, определять, как стреляет “Град”, “Ураган” или пушки. Связи не было, мы не знали, как бабушка и дедушка и что́ с ними. Ведь они были на другом конце города в подвале своего дома.

Самое страшное было то, что мы потихоньку стали привыкать к этому ужасу. Иногда кто-то из людей забегал в подвал и рассказывал новости, плохие и хорошие. И это было как глоток свежего воздуха… Тогда, я впервые услышала слово “котёл” в совсем другом значении… Казалось, что весь дом сотрясается вместе с нами. Нельзя было выйти и на минутку на воздух.

Какое счастье было увидеть солдат – ополченцев, которые принесли радостную весть о победе.

– Мы вышли на волю, – тогда я, семилетняя, сказала именно так.

Сразу побежали домой. Лоджия в родительской спальне была разбита. Разбит был и мой ноутбук, лежащий там. Но самое главное, мы были живы!

Вскоре прибежала моя бабушка. Мы все обнимались и плакали.

Думаю, что когда я стану взрослой и у меня будут свои дети, я расскажу им о войне.

Александр Владимирович Захарченко погиб 31 августа 2018 года в 17:28 по местному времени в результате взрыва в кафе «Сепар» в центре Донецка, получив черепно-мозговую травму, несовместимую с жизнью. Теракт был произведён с использованием безоболочного взрывного устройства, заложенного над входом в кафе.

Когда произносишь самые важные качества, характеризующие настоящего мужчину, сразу осознаёшь, что это его, Александра Захарченко, личностные характеристики.

Мужество – он. Честь – он. Ум, интуиция, прозорливость – он. Юмор и задор – он. Ярость и бесстрашие – он. Широта души и щедрость – он. Искренность – он. Гостеприимство – он. Неутомимость и огромный запас физических и душевных сил.

Верность слову. Если он давал слово – даже лютым врагам! – не мстить, он не мстил никогда.

Он был слишком хороший для политика. Он был слишком смелый для солдата.

Поэтому его убили.

Непосредственные исполнители и разработчики убийства: офицеры СБУ.

Такое резонансное действо должны были неизбежно согласовать с президентом Украины: излишки теракта могли оказаться слишком велики. Так что, их президент знал.

Имел место и посторонний импульс.

В ДНР за годы войны начали строить социализм: при всём том, что Захарченко социалистом не был. Просто для кризисных ситуаций никакая другая форма экономических отношений, как выяснилось, не подходит.

Поэтому: национализация и плановая экономика – вот что было на Донбассе.

Сложно сказать, кто не любил Захарченко больше: украинские политики, неонацистское быдло, украинские военачальники или олигархат – не только украинский, но и российский тоже.

С Донбасса погнали весь «крупный капитал» – никаких финансовых игроков там не осталось: им не было места.

Они пытались зайти сначала при помощи украинского оружия, а затем вдруг объявились в Москве и стали пытаться зайти оттуда, легально: вернуть себе свои заводы, фабрики и гостиницы.

Захарченко никого не пускал. Он повторял и повторял: ополченцы отвоюют своё – и вернутся на предприятия, которые принадлежат народу.

Через считанные дни, если не часы после его убийства, в Донецке начался передел собственности и начали открываться офисы тех, кого он при жизни так и не пустил на Донбасс.

По ряду предприятий, которые были официально переведены в госсобственность, тут же возбудили уголовные дела по факту «Хищения».

Капитализм победил.

На Донбассе имела место попытка построить народную республику – да, получилось далеко не всё, да, многое шло наперекосяк, – но направленность была явной и очевидной.

Теперь там этого нет. И не будет.

Чем же сердце успокоить?

Донбасс всё равно не сдадут.

И по той причине, что жители Донбасса сделали свой выбор.

И по той причине, что России нужен плацдарм, чтоб не потерять всю Украину разом.

И по той причине, что капиталисты тоже не делятся своим с кем попало. Хотя вывеска им, в сущности, не важна: Украина, Россия, Новороссия – без разницы. Но в данном случае вывеска «Украина» не предусмотрена.

Этого ли мы ждали от Русской весны?

Не знаю.

В любом случае: земля священна и священно русское слово.

Жители Донбасса говорят на русском языке и живут на русской земле.

Это – результат. Это лишь часть результата, какого мы хотели, но будем довольствоваться тем, что есть.

Та радость, которая обуяла компрадорскую, быдловатую и неонацистскую часть Украины в связи с убийством Захарченко, – глупа.

Убивая, они думают, что приближают возвращение Донбасса.

Отлично зная, что на Донбассе действительно имеет место Гражданская война, они убедили себя, что никакой Гражданской войны нет, а есть ряд лидеров, которых надо убить, – и тогда Донбасс сам упадёт в руки.

Они всё время выводят народ из уравнения. Народ, как субъект истории, в их сознании отсутствует.

Они могли видеть море людей на похоронах Гиви и Моторолы. И они видели. И в день похорон Гиви, и в день похорон Моторолы в украинских СМИ и в украинских соцсетях был наложен полный запрет на показ событий из центра Донецка.