Сергей Князьков - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том IV

Победа при Малоярославце (Скотти)

Но и в русском лагере далеко не все были одного мнения. Кутузов, выдержав целый день свое решение принять бой, на следующий день (14-го), несмотря на убеждения Толя и Ермолова, решил приблизиться к Калуге, так как боялся, что неприятель обойдет его с фланга. Так, почти одновременно, обе армии стали отступать. Здесь сразу намечались основные мотивы в плане действий обоих главнокомандующих — Наполеон переоценивал легкость пути до Смоленска, переоценивал способность своей армии переносить лишения, которые грозным призраком стояли уже перед его глазами; Кутузов, предпринимая свое фланговое движение, переоценивал силы Наполеона, видя его все еще в ореоле непобедимости, а, может быть, он не был способен по старости к смелым энергичным действиям. Вот почему в этот период, когда решался вопрос о том, прорвется ли Наполеон к Калуге, пройдет ли он победителем к Смоленску, чтобы стать на зимние квартиры в Белоруссии, вполне уместна была опытность Кутузова: его осторожность, умелое маневрирование войск, военные хитрости принесли свои безусловные плоды. Теперь нужно было думать о том, как скорее и с меньшей тратой собственных сил покончить с остатками великой армии, уничтожив ее или принудив сдаться во всяком случае прежде, чем она встретит подкрепления за Смоленском. Кутузов или не смог довести ее до подобной катастрофы, или, может быть, избегал этой катастрофы. Но первую часть своей задачи: обессилить неприятеля, заставить его бежать, он исполнил блестяще, едва ли кто-либо из русских генералов мог справиться с ней, и он мог писать без хвастовства: «Je pourrais etre fier etant le premier general devant qui l'orgueilleux Napoleon fuit» [189].

Сражение под Малоярославцем 12 октября 1812 г. (Гессе)

Совершив свой подвиг, одним грозным видом своей девяностотысячной армии в порядке, на глазах у Наполеона, выстроившейся за Малоярославскими высотами, заставив отступить императора французов, Кутузов был не уверен, куда двинется неприятель. Наполеон целым рядом ложных передвижений запутывал истинные намерения свои. Его хитрость удалась. Чтобы быть как раз на полпути между дорогами: к северу через Боровск, Верею на Можайск и к западу через Юхнов, Ельню на Смоленск или прямее на Красный, Кутузов отошел на юг к Детчину и далее на юго-запад к Полотняным заводам, где задержал армию на целых два дня до 15 октября. В это время Наполеон успел уже, оставив на востоке Можайск, выйти у с. Успенского на разоренную смоленскую дорогу. Он шел с возможной быстротой, нужно иметь в виду, что вся сила его к этому времени сосредоточилась в пехоте. 19-го он был уже в Вязьме, в то время как Кутузов, не имея достаточных сведений из своих авангардов и от партизанов, все еще шел круто на север, к той местности на смоленской дороге, откуда уже давно отошел неприятель. Правда, им были разосланы повсюду отдельные отряды и некоторые, как, например, Платов с казаками скоро нагнали неприятеля. Уже 19-го он атаковал неприятельский отряд Даву у Колоцкого монастыря. Даву, отступая, останавливался, выбирал крепкие позиции, отбивал врага. Его корпус был поставлен в особо неблагоприятные условия — нападения легкой кавалерии отражались прежде всего на нем. Как раз в это время к Платову спешил авангард Милорадовича, а фельдмаршал повернул на запад. К 21 числу, к вечеру, Милорадович стоял в Спасском, Кутузов с армией располагался южнее, в Дуброве. Французские войска были в таком положении: Жюно с вестфальцами и Наполеон с гвардией отошел на Вязьму, Ней стоял южнее Вязьмы, в Крапивне; он, по предписанию императора, должен был пропустить мимо себя корпуса вице-короля итальянского, Понятовского и арьергард Даву и самому идти в арьергарде. 22-го с рассветом русские войска, выйдя на большую дорогу, не доходя до Вязьмы, строились между Вязьмой и Федоровским, стремясь отрезать Даву от других корпусов. Здесь расположился Милорадович, а Платов с казаками, Паскевич и гр. Орлов наседали на французов с обоих флангов. Положение Даву оказалось безвыходным, но ему на помощь вернулись корпуса принца Евгения и Понятовского, и Даву удалось обойти русских. А Ней отбивался в это время от присланного Кутузовым Уварова с двумя кавалерийскими дивизиями. Намерения русских не удались — правда, неприятель потерпел сильный урон, но заставить сдаться целый корпус не удалось.

Под Смоленском (Одье)

Частью это нужно объяснить несогласованностью нападающих, излишним молодечеством многих из них, частью медлительностью Кутузова («поведение фельдмаршала приводит меня в бешенство», пишет по этому поводу английский генерал Вильсон), но нужно отдать должное также искусству французских маршалов, вице-короля и Даву, мужеству их корпусов, не растерявшихся, отбивающих атаки русских. К вечеру французские войска отступили за Вязьму, а русские заняли пылавшие развалины ее.

Бой под Вязьмой — дело маршалов Наполеона. Он сам в нем не участвовал. Поспешно двигался он по дороге в Смоленск, перед ним шли вестфальцы, молодая гвардия, расстроенная кавалерия Мюрата, с ним — старая гвардия, далее тянулись отряды вице-короля и Даву, шествие замыкал отважный Ней. С 24 числа мороз стал крепчать, дошел до 12 о, начались вьюги. A русские все продолжали беспокоить теперь уже Нея, так как он стоял в арьергарде. Под Дорогобужем, при переправе через Осьму, он с двумя дивизиями выдержал натиск русского авангарда. Особенно тяжело отразился на состоянии французской армии день 28 октября. На юг от Смоленска, у Ляхова, западнее Ельни, партизаны, подкрепленные полками Орлова-Денисова, напали на бригаду генерала Ожеро, состоявшую в отряде генерала Бараге-д'Ильера. После долгого боя вся бригада сдалась (сам Ожеро, 19 офицеров, 1650 солдат). Это был первый случай сдачи целой военной колонны. В это же время шли бои на Духовщинской дороге. Наполеон предписал вице-королю из Дорогобужа повернуть на Духовщину, чтобы оттуда открыть сношения с Витебском. 26 октября принц Евгений повернул к северо-западу на Духовщину, с 27 же числа его стали беспокоить казаки Платова, 28 числа предстояла переправа через Вопь, приток Днепра. Поднявшаяся вода смыла мосты, построить новые не удалось, приходилось переходить реку в брод, местами вплавь. — Тут же началось нападение казаков. Нужна была вся стойкость и отвага принца Евгения, чтобы удержать войска хоть в некотором повиновении. Эта переправа стоила вице-королю половины его корпуса и чуть ли не всех пушек, осталось их всего лишь 12. А между тем в Духовщине французов ждали новые несчастия — здесь получено было известие, что русские взяли Витебск, а значит и двигаться туда не было никакого смысла. Здесь же ждал французов авангард генерала Кутузова (не нужно смешивать с фельдмаршалом), который шел северной дорогой через Звенигород на Гжатск и дальше прямо на Духовщину. Уставшим и истощенным французам и итальянцам корпуса вице-короля пришлось выдержать новые атаки. Так добрел и этот корпус до Смоленска. Но здесь он узнал, что продовольствие, собранное здесь, все уже роздано, что, после непродолжительного отдыха, нужно двигаться далее. Это был удар по больным ранам, по голодным ртам, а далеко ни все могли вынести этот удар.