Владимир Трибуц - Балтийцы вступают в бой

Оборону на восточном берегу бухты Тага — Лахт занимала рота с пулеметным взводом под командованием лейтенанта Варламова, который отличился еще в финскую войну и был награжден орденом Красного Знамени. Начав по приказу отход к Сырве, рота столкнулась с крупными силами противника. Полтора суток, ведя неравный бой в полном окружении, она нанесла фашистам большие потери, дав тем самым возможность нашим войскам отойти к полуострову. Рота тоже потеряла немало бойцов, погиб и ее командир.

Ожесточенно сражалась 25–я батарея старшего лейтенанта А. С. Зи- нова. Когда кончился боезапас, комендоры взорвали два орудия, а два волоком дотащили на полуостров Сырве, где их срочно установили в районе Рахусте. Командовал новой батареей (ей присвоили номер 25–й) вернувшийся из госпиталя Букоткин.

К 27 сентября войска противника подошли к Сырве. На первом оборонительном рубеже Сальми — Мельдри они были остановлены. Оборону здесь держали 46–й стрелковый полк, 39–й артиллерийский полк, 69–й отдельный пулеметный батальон и другие подразделения бригады и береговой обороны. Командовал сухопутной обороной командир 46–го стрелкового полка подполковник А. С. Марголин.

Стремясь сбросить наши войска в море, противник неоднократно переходил в атаки на этом рубеже, теряя сотни солдат и офицеров. Защитники держались, но ряды их редели, силы таяли. В бой были брошены люди из штаба, политотдела, тыловых учреждений, актеры театра Балтийского флота.

Встретив на полуострове сильное сопротивление, фашистское командование ввело в действие надводные корабли, включая крейсеры «Лейпциг», «Кёльн», «Эмден». Почти ежедневно они подходили к бухте Лыу и обстреливали наши обороняющиеся войска с тыла. Одновременно наносились удары с воздуха. 27 сентября были обстреляны позиции на рубеже Сальми — Мельдри. Кораблям отвечали батареи Стебеля и Букоткина. Атаковали врага также оставшиеся в строю торпедные катера под прикрытием немногочисленной (прибывшей с Ханко) истребительной авиации летчиков Творогова, Бадаева, Бегуна, Лобанова, Шитова.

В неравных боях здесь отличился молодой командир звена торпедных катеров Борис Ущев. Торпедный катер Ущева первым прорвал вражескую огневую завесу, вышел на предельно короткую дистанцию и атаковал корабли противника. Его примеру последовали и другие катера. Катер Н. Кременского попал в тяжелое положение; Ущев, невзирая на опасность, бросился на помощь товарищу, под огнем врага снял весь экипаж, поставил дымовую завесу и благополучно вышел из зоны огня.

Борис Ущев пришел на флот по призыву комсомола в 1937 году, успешно окончил Военно — морское училище имени М. В. Фрунзе и в первых же боях с врагом проявил мужество и героизм. Слава о его подвигах гремела на Балтике всю Великую Отечественную войну. Он заслуженно награжден Золотой звездой Героя Советского Союза.

Бесстрашно шли в атаки катерники В. П. Гуманенко, В. Д. Налетов, А. И. Афанасьев и другие защитники Моонзунда. В результате совместного удара батарей и торпедных катеров корабли противника были вынуждены уйти из бухты Лыу.

Тяжелые бои на этом рубеже продолжались неделю. В боях погибли почти все зенитчики 510–й батареи во главе с лейтенантом Матвейчуком. До последнего патрона сражались саперы 46–го стрелкового полка, саперы 34–го батальона, строившего знаменитую 315–ю батарею Стебеля. Роты капитана Б. Н. Тихомирова и старшего лейтенанта Ф. Н. Ковалева погибли почти в полном составе. После шести дней боев у защитников из 137 пулеметов осталось 11, а из 32 орудий — 3.

30 сентября наши сильно поредевшие части отошли на оборонительный рубеж по линии Каймри — Рахусте — Лью.

Защитники дрались с беспримерным упорством. Днем, после жестоких бомбежек и артиллерийских обстрелов, фашисты захватывали укрепления, а ночью наши люди шли в атаку и выбивали врага.

1 и 2 октября враг не прекращал атак, артиллерийских обстрелов и бомбежек ни днем, ни ночью. Сил и упорства у обороняющихся еще хватало, но у полевых батарей кончались снаряды, кончались винтовочные патроны, уже несколько дней бойцы не получали горячей пищи. Днем 2 октября фашисты прорвали последний оборонительный рубеж.

В этот день генерал — лейтенант А. Б. Елисеев на совещании командиров зачитал телеграмму, полученную из штаба фронта: «…За вашей борьбой с фашистской сволочью внимательно следим. Гордимся вашими боевыми успехами. Отличившихся представляем к правительственным наградам. Крепко жмем ваши руки. Жуков, Жданов».

Елисеев запросил у Военного совета разрешения отойти на Хиума. Согласие было дано. Фашисты, понимая, что силы защитников иссякают, рвались вперед. Вот что пишет политрук сводного батальона военных моряков И. П. Денисов: «2 октября фашисты повели наступление на нашу линию обороны. Авиация повисла над нами, артиллерия била с суши, автоматчики поливали разрывными пулями. Все горело, смрад душил нас, дышать было трудно, со всех сторон раздавались стоны раненых, вой снарядов и гул самолетов. Но ряды наши были крепки. Когда я добирался ползком к окопу, не потерявшие бодрости военные моряки, летчики, техники, шоферы, катерники, пехотинцы и саперы задавали один вопрос: «Скоро ли, товарищ политрук, в атаку?»

Враги наседали. Они прозвали нас «черной смертью», и не напрасно. Я видел, как удирали от моряков вооруженные до зубов фашисты, бросая свои автоматы. Однако силы были неравные. Наши пулеметы все чаще и чаще стали глохнуть. Один за другим выходили из строя пулеметчики, а подкрепления уже не было».

По приказу оставить остров в последний раз поднялись в воздух шесть «чаек» — все, что осталось от 12–й Краснознаменной эскадрильи. Летчик — истребитель И. Творогов в письме ко мне пишет: «…все летчики сражались на Сырве смело, мужественно и геройски. Мы знали, что под нами на полуострове льется кровь наших братьев, и не жалели своей… Потом, продолжая воевать, я уже нигде больше не испытывал такого накала боя, как там, на полуострове… Можно представить себе, как мы взлетали и садились под висящими над нами истребителями противника, в воздухе беспрерывно шли бои».

В ночь на 3 октября четыре исправных торпедных катера с командованием, частью штаба и политотдела, группой раненых на борту вышли через Ирбен на Хиума.

3 и 4 октября бой продолжался. Остатки гарнизона продолжали стойко обороняться. В эти дни погибли в боях опытный политработник коммунист М. 3. Шкарупа, помощник начальника политотдела по комсомолу М. М. Боровков, много других прекрасных командиров и политработников, сотни бойцов.

Мы в Ленинграде получили в это время телеграмму техника — ин- тенданта 2 ранга Александра Пантелеева:

«Командование береговой обороны выбыло на Хиума. Отправил туда же трех специалистов. Сам остался со Снимщиковым до последнего. Видимо, отсюда не вырваться. Мы прижаты к воде. Отступать некуда, помощи тоже не ждем. Если удастся, мелкими группами будем пробиваться по тылам. Настроение здоровое. Еще раз прошу: за документы не беспокойтесь, уничтожим и в руки врага' не дадим. Привет всем». А. Пантелеев выполнил свой воинский долг. Документы были уничтожены. Он дрался до конца, последнюю пулю оставил для себя.