Владимир Трибуц - Балтийцы вступают в бой

5 и 6 октября бои на полуострове пошли на убыль, организованное сопротивление подошло к концу, В ночь на 5 октября были уничтожены средства связи стрелковой бригады. В это время погибли руководившие обороной полуострова Сырве полковник П. М. Гаврилов и военком бригады батальонный комиссар И. В. Кулаков. Они ушли с группой командиров на последнем торпедном катере и были потоплены в море вражеским миноносцем.

Штаб бригады оказался в окружении. Начальник штаба полковник

В. М. Пименов, член партии с 1918 года, участник гражданской войны, боевой командир, после окончания боев уничтожил все документы и возглавил группу бойцов и командиров. Она прорвалась через боевые порядки войск врага и действовала в его тылах до 21 октября. В одном из столкновений В. М. Пименов был тяжело ранен и схвачен гитлеровцами. После девяти дней допросов и пыток отважный и мужественный советский воин был расстрелян на площади города Курессаре.

Трагический конец выпал на долю капитана А. М. Стебеля. Бывший секретарь парторганизации 315–й батареи сержант Н. Н. Пушкин вспоминает: «Когда гитлеровские войска приблизились к огневым позициям, более двухсот артиллеристов пошли защищать сухопутные подступы к батарее. Поддерживаемые орудийным огнем, они под руководством военкома батареи Белякова много раз ходили в контратаку на врага. Земля полуострова Сырве была усеяна трупами гитлеровцев. В кровавых схватках погибли военком Н. Ф. Беляков и многие командиры.

В первых числах октября гитлеровцы, понеся большие потери, подошли вплотную к батарее. На орудиях кончился боезапас, и капитан Стебель приказал взорвать башни. Со слезами на глазах мы подрывали пушки, уничтожали приборы управления огнем, затопляли подземные помещения.

На обломках батареи с новой силой разгорелся рукопашный бой… Капитан Стебель с группой моряков сражался до конца и, будучи раненым, попал в плен. Гитлеровцы зверски истязали его. Но командир коммунист стойко перенес чудовищные пытки и погиб героем».

Москва приняла радиограмму, переданную открытым текстом. «Радиовахту закрываю, идем в последний и решительный бой». Это была последняя весточка с острова Сарема.

Около 170 человек — в том числе генерал Елисеев и другие руководители береговой обороны — на четырех торпедных катерах, как уже говорилось выше, оставив Сарема, перешли на Хиума. На коротком оперативном совещании комендант принял решение послать на Сырве все имеющиеся плавсредства, чтобы вывезти защитников полуострова. На Хиума было до восьми разъездных катеров «КМ», ограниченно пригодных для перехода открытым морем, так как большая часть требовала ремонта. Назначенному командиром отряда капитану 3 ранга П. А. Яковлеву было приказано вывести катера в ночь на 4 октября. Однако свежая погода и довольно сильный ветер делали переход невозможным. К утру отряд укрылся от большой волны и ветра у полуострова Кыпу (западная часть Хиума). Воздушные разведчики противника тщательно наблюдали за подходами к Хиума. Катера были обнаружены и подвергались ожесточенной бомбардировке.

Почти одновременно с катерами «КМ» на Сарема были посланы мотобот № 1 и речной катер «Свеаланд». Они также не добрались до цели. Вечером 4 октября были посланы торпедные катера. Кроме того, самостоятельный поход должны были выполнить катер «Этта» и небольшой металлический катер «МБЛ-3». На «МБЛ-3» штурманское обеспечение перехода выполнял гидрограф лейтенант Т. М. Кудинов, механическое — инженер — механик К. К. Роговцев, с командой шел политрук И. А. Кострикин. Несмотря на прямую угрозу быть уничтоженными, катер в невероятно тяжелых условиях погоды совершил переход открытым морем и подошел к полуострову Сырве. Вернуться назад ему не удалось. Вражеские самолеты сожгли катер, а оставшиеся в живых моряки были захвачены фашистами. Это были последние попытки помочь тем, кто остался на Сарема.

В свою очередь, защитники предпринимали попытки выбраться с Сарема на подручных средствах. Вспоминает капитан И. Я. Двойных: «В последний день боев на полуострове заместитель командира бригады полковник Ключников собрал на совещание оставшихся в живых командиров и предложил принять коллективное решение о дальнейших действиях. «Надежд на катера нет, боеприпасы кончились, — сказал он. — Остается одно — материальную часть вывести из строя». После этого Ключников предлагал подорваться на командном пункте, но с ним не согласились. Было принято решение строить ллоты и ночами перебираться через Ирбен- ский пролив на латвийский берег. Немногим удалось его достигнуть; большинство нашли свою могилу в водах пролива или были выловлены катерами противника…»

Комендант обороны генерал Елисеев прислал в Военный совет донесение: «Все наши старания на скудных плавсредствах что‑либо вывезти с Сырве на Хиума не увенчались успехом. Ни торпедные катера, ни катера «КМ», ни буксиры не могли прорваться… Противник сосредоточил большое количество кораблей, авиации, которые все уничтожают. Защитники Сарема сорок пять раз ходили в рукопашную… Мы заявляем всему советскому народу и правительству что личный состав Сарема отдал все для защиты Родины». Вооруженная борьба на Сарема не прекратилась и после захвата врагом полуострова Сырве. Многим защитникам удалось прорваться в тыл врага и бить его. Об этом сообщают политрук 34–го инженерного батальона А. Н. Костромин, старшина Г. А. Егорычев и другие. Сообщения такого рода содержатся и в документах врага, попавших в наши руки. Так, например, в донесении политической полиции Сарема указывается, что 21 октября группа советских воинов уничтожила полевой караул немецкого аэродрома. Приведу также письмо, которое мне прислал политрук И. П. Денисов, секретарь парторганизации батальона военных моряков, которым командовал капитан В. И. Ковтун. «… Я был слаб от потери крови. Ко мне подошел краснофлотец и сказал, что группа моряков собирается уходить в тыл врага. Раздумывать было некогда. Я попросил его перевязать мне раны. Достали винтовки, патроны и гранаты. К нам присоединились еще девять человек. Набили сумки противогазов тушенкой и хлебом. Я всех построил и сказал, что дело это добровольное, но важное, и, значит, дисциплина должна быть железная. Я брался командовать, хотя остров знал плохо. Краснофлотец (позже я узнал, что его фамилия Федоров, он из СНиСа) сказал, что два отряда уже ушли и что остров он знает хорошо. Мы решили переждать день в тростнике. Весь день просидели в воде. Было уже холодно. С наступлением темноты отправились в путь. Полуостров прошли за двое суток, дважды вступали в бой с фашистами (без потерь). Решили ночью двигаться, днем отдыхать, одновременно охотиться за одиночками. Каждый будет вести свой счет.