Гарри Тюрк - Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну

Когда самолет снова удалился, Кенг послал свое сообщение. Но курьер еще не успел вернуться, как самолет снова появился над Дьенбьенфу. Он летел ниже, вдоль течения Нам — Юма, затем поднялся вдоль склонов и от Хим — Лама прошел прямо над убежищем Кенга. Он даже мог видеть головы летчика и наблюдателя, осматривающего склоны через бинокль. Ничего не стоило бы подстрелить маленький самолетик. Подразделения народной армии залегли на хорошо скрытых позициях между холмов. Но приказ Верховного командования гласил: сидеть тихо, оставаясь незамеченными.

Так что Кенг только за один день сообщил о трех полетах французских разведывательных самолетов, и это продолжилось и в следующие дни. Прилетали другие, уже большие машины. Даже четырехмоторный «Прайватир» на большой высоте несколько раз облетел Дьенбьенфу.

Он вернулся в Ханой, где наблюдатель доложил, что не видел в Дьенбьенфу вражеских войск.

Равнина между возвышающимися холмами, постепенно переходящими в труднопроходимое высокогорье, простиралась с севера на юг примерно на 17 километров. Ее ширина в самом широком месте достигала с запада на восток 5 километров. В других местах она была уже, там склоны гор вплотную примыкали к поселкам. Все вместе это было похоже на ванну с высоко поднятыми краями, переходящими в острые зубцы. Это были скалы, между ними известковые овраги, обильно заросшие в некоторых местах. Как змеи, тянулись в гору узкие тропы; люди поднимались по ним на охоту и для собирания дров. Но и торговые пути мео, народа, традиционно проживавшего на вьетнамском высокогорье, тоже проходили под пальмовыми листьями, бамбуком и лианами, дикими бананами и казуаринами. Они шли вниз, к Дьенбьенфу.

Женщины племени мео носили темные платья с цветной вышивкой и были увешаны серебряными украшениями, которые они сами изготовляли. Они спускались в долину, чтобы поменять соль на коз или кур, они приносили также тигровые шкуры или опиум.

Таи, живущие в долине, разводили кур и выращивали рис, а также бататы, маниоку, арахис и красный перец.

Раньше между разными национальными меньшинствами здесь, как и в других частях Вьетнама, происходили кровавые столкновения. Когда северные области были освобождены, народное правительство занялось налаживанием мирных взаимоотношений между разными племенами. Как ни различались бы и интересы и мнения, перед всеми стояла одна общая задача — разоружить французов, не желавших освободить страну. Все остальное можно будет раньше или позже решить уже в освобожденном Вьетнаме.

Когда Кенг вечером после долгого дня наблюдений был вызван в командный пункт за новыми приказами, он узнал, что вся область Дьенбьенфу находится в состоянии повышенной готовности. Каждый день можно ожидать нападения противника, который долго и интенсивно обследует местность с воздуха. И сведения из Ханоя подтверждали, что разные части французских войск готовятся к какой‑то операции, которая пока точно не известна. Народная армия предполагает десант войск противника в Дьенбьенфу. Как только это случится, находящиеся в готовности части должны оказать сопротивление. Но понятно, что такое сопротивление не сможет справиться с массивным воздушным десантом. А французы могут прийти только с воздуха — наземные дороги для них закрыты.

Верховное командование решило, что противник должен думать, что Народная армия не в состоянии удержать равнину и потому ее сдает, как только произойдет атака. Потому важно так организовать сопротивление, чтобы понести минимальные потери. Кенг получил задание оставаться на своем посту. Для лучшей передачи сведений он получил в помощь еще одного человека, который нес рацию. Радист тоже должен был найти себе безопасное убежище, чтобы даже после высадки противника продолжать вести разведку и сообщать об его действиях.

Звали радиста Кванг До, он был молодым парнем маленького роста, как и Кенг, и ему, очевидно, было тяжело нести тяжелую американскую рацию. Кенг взял у него батарею, самую тяжелую часть, когда они пробирались назад. Еще ночью они выкопали новую нору близ убежища Кенга. Кванг До установил антенну вдоль склона. Когда вход был замаскирован свежей травой, а каждый комок выкопанной земли аккуратно разбросан между кустами, радист установил связь с командованием. Связь была хорошей.

— Где ты этому научился? — спросил Кенг.

— На севере. Я из Тай — Нгуена [Тхайнгуйен]. Оттуда пошел в Народную армию. Мои родители погибли. На прошлой войне. Мое подразделение стояло недалеко от моего родного города, так что я смог даже посещать друзей пока учился.

— Для меня это было бы слишком далеко, — улыбнулся Кенг. — До Хайфона отсюда много дней пути…

— А ты чему учился?

— Я строю лодки, — ответил Кенг.

Радист улыбнулся. Потом сказал, все еще с улыбкой на загорелом коричневом молодом лице: — Ага, судостроитель. Это люди, работавшие тяжелыми молотками и мерцающими паяльными лампами. А у нас все наоборот — отвертки с жалом не толще человеческого волоса. И в основном мы работаем с лупой.

— В радиоделе?

Кванг До покачал головой: — Да нет. Я часовщик. Нет французских часов, которые я не смог бы починить.

Утром, еще до рассвета, четырехмоторный «Прайватир» снова пролетел над широкой долиной. Он летал большими кругами, и Кенг подумал, что экипаж из‑за густого тумана над долиной вряд ли смог что‑то увидеть. Радист заметил, что затевается какая‑то чертовщина. Как только «Прайватир», переделанный из бомбардировщика «Либерейтор» вариант морского патрульного самолета, появилась «Дакота», кружившаяся в утреннем свете над туманом, как чертова собака. Радист сообщил командованию об ее появлении, как и о «Прайватире». Было 20 ноября, 6 часов утра.

1 ноября генерал Коньи, проживавший в вилле на Маленьком озере в Ханое, проснулся с тяжелой головой. Ночь в «Метрополе» слишком затянулась, и он выпил слишком много американского виски. Он любил пить его, но последствия переносил тяжело. Проснулся он, потому что его тряс адъютант, и сразу прорычал проклятие. Но адъютант не успокоился. Он протянул ему только что пришедшую разведсводку, но Коньи не хотел ее читать, потому что буквы перед глазами сплелись в какой‑то дикий танец.

— Читай! — скомандовал он, а сам отправился в ванную, находившуюся возле его спальни, засунул голову под холодный душ, а потом долго пил из стаканчика для зубных щеток водопроводную воду, которая, по мнению медиков, была очень опасной для здоровья.

— 316–я дивизия Вьетминя вышла из своих баз южнее дельты и направляется на северо — запад, предположительно в Лай — Чау.

— Гм, — проворчал Коньи. Он уже почти проснулся.

— 148–й полк Вьетминя действует перед Лай — Чау. Еще один полк, вероятно 98–й, замечен в провинции Сам — Нёа в Лаосе.