Гарри Тюрк - Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну

— Их слишком много, — кричали они, увидев Кенга. — Их вы не сможете остановить. Они падают с неба как лепестки цветов в начале лета…

Одна старая женщина, которая тянула за собой маленькую девочку и непослушную козу, посоветовала Кенгу: — Стань снова невидимым, сынок, они стреляют во всех молодых мужчин!

Кенг не стал невидимым, а проделал маленький фокус, чтобы подобраться поближе к месту высадки первого контингента парашютистов. В одной брошенной хижине он собрал золу из очага, насыпал ее на волосы и растер по лицу. Затем натянул валявшийся там же кафтан, взял палку и поплелся с согнутой спиной туда, где река Нам — Юм делает несколько крутых изгибов. С другой стороны этой излучины находилась открытая местность и там, на небольшом расстоянии от старой взлетной полосы, шел бой. Непосредственно у реки, это Кенг мог видеть еще из своего укрытия, командир подразделения охранения Народной армии атаковал противника. Здесь также был его скрытый командный пункт. Кенг приковылял туда. Командир озабоченно качал головой, увидев разведчика. — Тебе повезло, если они тебя действительно приняли за калеку? Ты знаешь приказ?

— Я не ваш.

— Все равно, он касается всех. С наступлением темноты мы исчезнем отсюда. Организованный отход на горные позиции.

— Горные позиции?

— Ты, видимо давно не ходил дальше чем до своего командного пункта? — осведомился командир. — Здесь все приготовлено для этих господ, падающих с неба. Теперь уходи. Мы устроим налет на кучу боеприпасов, которые они так красиво сложили вон там!

“Дакоты” все еще кружили над долиной, выбрасывая людей, над которыми раскрывались парашюты. Самолеты сбрасывали еще гранаты и пулеметы, мины и минометы. Повсюду лежали белые купола свернувшихся парашютов; они покрывали поля риса и маниоки, висели на высоких стволах бамбука и на покрытых рисовой соломой крышах свайных хижин, похожие на свисающие флаги. Пулеметы трещали вокруг взлетной полосы. Французы, очевидно, собирались обеспечить ее безопасность, чтобы потом, приведя ее в порядок, использовать для посадки своих самолетов со снабжением.

Клубы дыма и пыли поднимались над землей, где взрывались минометные мины, ручные гранаты или сброшенные с В-26 маленькие бомбы. Воняло сгоревшей резиной. Где‑то раненый француз громко звал санитара.

Солдаты подразделения охранения были хорошо укрыты в своих убежищах. Они стреляли в спускавшихся парашютистов, или выискивали цель среди многих копошившихся вокруг взлетного поля французов.

Жители пытались спасти свою жизнь в этом внезапно навалившемся на них хаосе. На краю поселения Хонг — Кум Кенг видел, как французы повсюду, где по ним не стреляли, выгоняли жителей из их домов и сжигали их. Едкий дым поднимался вверх, утренний ветер стих.

В середине дня выше”Дакот”, продолжавших сбрасывать солдат, кружил еще один самолет, в котором сидели Наварр и Бертей, ставший теперь заместителем Коньи и переборовший в себе травму На — Сана. На других сиденьях уселись еще высокопоставленные офицеры. Они напрягали глаза, чтобы оценить ситуацию, но пыль и дым там внизу не давали ничего разглядеть.

Коньи по рации с самолета вызвал полковника Бижара, храброго и резкого командира парашютистов, сражавшихся у Хонг — Кума. Когда связь была установлена, Бижар доложил, что сопротивление вьетнамцев хорошо организовано, но не такое сильное, как ожидалось. Он со своими войсками окружен и просит о авиаподдержке.

— Потери?

— Двадцать погибших, двадцать тяжело раненых. По моей оценке.

Коньи задумался. Два батальона и саперная рота уже высажены. Погибшие — это погибшие, но никто не рассчитывал на то, что Вьетминь будет отходить без боя. — Смогут ли саперы восстановить вторую, маленькую взлетную полосу, которая там у вас есть, до завтра?

Бижар ответил: — Для маленьких самолетов да, через два дня они смогут на ней приземляться. Для самолетов побольше, начиная с “Дакоты” ее нужно удлинить.

— Что вам нужно?

Бижарне медлил с ответом. — Во второй половине дня пришлите нам обещанный третий батальон. Он вытащит нас из окружения. Авиаудары по склонам, чтобы оттуда не стреляли! Там у них стоят одиночные минометы. Для взлетной полосы мне нужен бульдозер. И еще нам нужен врач. Срочно. Доктор Рей погиб, а число раненых все увеличивается.

— Я обо всем позабочусь. При такой запыленности и дыме вам придется корректировать авиаудары с земли, наш наблюдатель здесь ничего не видит.

— Сделаем.

— И — закопаться! — резко приказал Коньи. — Глубоко!

— Легко сказать! После первой лопаты почва тут состоит из глины, твердой как камень. Людям придется копать как кротам. Для блиндажей нам нужна тяжелая техника. Лопатами не справимся. Конец передачи.

— Об этом мы не подумали, — сказал Коньи вскоре после этого, когда в наполовину закопанной в землю офицерской столовой в Лай — Чау обедал с сопровождавшими его офицерами. Серьезный просчет — не сделать проб грунта там, где будет строиться крепость. Ну, ладно, пара экскаваторов помогут. Их, как и бульдозер, можно перебросить одним из американских “Фэйрчайльдов” С-119 — большим транспортным самолетом с двухкилевым хвостовым оперением и большим кормовым аппарельным люком, позволявшим сбрасывать такую тяжелую технику.

— Но дым останется, — проворчал Жилль, без удовольствия уставившийся в свою тарелку. У него опять болело сердце, о чем он никогда не рассказывал, но это было видно. — На самом деле это не дым, а пыль от глины, которую поднимают разрывы наших бомб и снарядов. А это свойство почвы гарантирует нам, что, как только пойдут весенние дожди, мы будем стоять по колено в воде, потому что глина плохо впитывает воду. Это будет настоящая битва в грязи!

Жилля собирались назначить комендантом крепости. Что касается Коньи, он с самого начала возражал против такого решения Наварра. По состоянию здоровья Жилль лишь в некоторой степени мог выдержать такие большие нагрузки, хотя сам этого не признавал. Но он лишь временно будет командовать Дьенбьенфу. Как узнал Коньи, его возражения не остались без последствий. Главнокомандующий искал более подходящего коменданта. Чтобы подсластить пилюлю, он сказал Жиллю, что тот должен провести всю самую важную работу по инженерному оборудованию крепости. А это войдет в историю войны в Индокитае.

— 316–я дивизия Вьетминя по сообщениям агентов поворачивает в направлении к Дьенбьенфу, — сказал кто‑то.

Коньи что‑то пробормотал о достойном приеме, а Жилль с трудом храбро кивнул. Ему при этом было ужасно плохо. В этом состоянии, в котором он еще должен был думать о своем завтрашнем прыжке над его новым местом деятельности, его совсем не интересовала какая‑то дивизия Вьетминя, как бы близко она ни находилась.