Юрий Щекочихин - Забытая Чечня: страницы из военных блокнотов

— Если я чеченец, то что? У меня две руки, две ноги. Чем я отличаюсь от других людей? От вас, например? — спрашивает он и тут же: — А вы не задавали себе один вопрос: почему за всю войну ни с той ни с другой стороны не был взорван ни один бензовоз?

Задавал, задавал… Мы понимаем друг друга.

Но вот чего я не понимаю: это как же Ильяс Ахмадов сделался врагом моего друга Саши Раковициана из 205-й бригады, с двумя тяжкими ранениями и двумя орденами Мужества за первую и за вторую войну? Если бы от имени России и Чечни договаривались Саша и Ильяс, уверен, не было бы произведено ни одного выстрела друг в друга.

— Я жил на одной улице с Шамилем Басаевым. В Грозный я приехал в отпуск. Вдруг — война. Пришел к Шамилю: «Я с тобой…» Так я попал в ополчение… Два раза меня чуть не убили свои: «Пуля раз, два… Я кричу: «Я же свой!» Отполз — снова та же история… Мы же все были одеты одинаково, что мы, что мы… — Так и сказал Ильяс. «Что мы, что мы»…

Отвергнутый Чечней Удугов нужен сегодня Ястржембскому — иначе кого еще опровергать?

Лжемуфтий Кадыров нужен сегодня тем, чьи бензовозы никогда не подорвутся на фугасах.

Уголовник Гантемиров нужен Казанцеву: хоть бы это можно вписать в отчет как достижение сотрудничества с чеченскими властями.

Пока эти силы договариваются друг с другом — война не прекратится.

Мир там наступит только в том случае, если договариваться о нем будут не «горные люди» (цитирую Тима Гульдемана).

«Не горные» — в точном смысле этих слов.

Мне все хотелось бы задать президенту Владимиру Путину один вопрос: если, как вы заявляете, боевые действия в Чечне закончились, то к какой же графе статистики относить ежедневно гибнущих там людей? Раз это уже не боевые потери, то, может быть, их следует вписывать в реестр жертв дорожных происшествий? — спрашивает Ильяс.

Но я не могу ответить ему за своего президента.

Не успел я вернуться домой, как в одной швейцарской газете была опубликована пространная статья, утверждавшая, что в Монтре «проходили тайные переговоры между представителями Масхадова и российским правительством», в которых участвовал и я.

О публикации, естественно, в тот же день стало известно в Москве. И вечером того же дня Леонтьев заявил с телеэкрана, что «Щекочихин, который якобы борется с террористами, на самом деле встречается с террористами в Швейцарии».

Я не люблю ни «тайных переговоров», ни Леонтьева и потому решил сразу рассказать, что же на самом деле происходило в знаменитом «Доме на горе», где из года в год, уже несколько десятилетий подряд, собираются люди из разных стран, разных взглядов, убеждений и вероисповеданий, чтобы хоть чуть-чуть слепить наш разрушающийся мир.

Однако месяца через три, это было уже после 11 сентября, ко мне в кабинет вдруг ворвалась девушка из ИТАР-ТАСС:

— Правда ли, что в Швейцарии вы виделись с Бен Ладеном?

Пришлось ее разочаровать. Только удалось ли бы мне это, не опубликуй я тогда, немедленно по возвращении из Швейцарии, отчет о своей командировке?

Тогда еще не было «Норд-Оста», и никто из нас даже в страшном сне не мог бы представить, что то, что случилось в Нью-Йорке, произойдет и у нас, почти в центре Москвы.

Я прилетел в Нью-Йорк на полтора дня. Девять часов туда, девять обратно до Москвы — целый кусок жизни, за который, кажется, можно бы успеть сделать так много! И там — международная конференция, организованная немецким Фондом Эберта на острую тему «Терроризм и отмывание грязных денег», встреча с коллегами из «Тайма», ночной ужин с друзьями, которых не видел целый год. Как за этот год изменилась Америка!

Я не очень люблю Нью-Йорк, но каждый раз, подлетая к нему, ошалеваю от вида Манхэттена сверху, от плывущих над ним крыльев самолета и от вида тех двух зданий, которых уже нет.

— А ты знаешь, мы уже привыкли, что этих домов нет, будто их и не было, — говорит российский ньюйоркец и наш корреспондент в Штатах Марик Туревский.

Нам уже надо в аэропорт, но как не увидеть ТО место? Не просто любопытство (пустота на Каширке на месте взорванного московского дома — точно такая же печаль), а какое-то воспоминание о будущем. Не дай бог…

11 сентября прошлого года мир перевернулся, и мы поняли уже окончательно, что человек совершенно беззащитен в этом мире. А от человека до человечества — один шаг. Может, даже меньше.

ТО место окружено хвойным забором: да, правда, хвоя по всему, периметру котлована да одинокий венок. Соседние пустынные небоскребы с еще не вставленными стеклами, им, бедным, тоже тогда досталось. Туристы, жадно фотографирующие пятачок человеческого горя. Что еще? А еще жизнь, в которой так все переплетено.

— Вот будет смешно, если тендер на строительство здесь выиграет фирма Бен Ладена, — говорит Марк.

Он не шутит: восстановление посольства США в Танзании, взорванного (как официально сообщалось) Бен Ладеном, поручено именно строительной фирме Бен Ладена. Он выиграл тендер, и от этого мир становится еще более непонятным.

Семью Бен Ладена после 11 сентября спешно эвакуировали из США: она могла стать жервой народного гнева. Американские власти мгновенно подавили тогда чувство мести лицам «арабской национальности».

Но в остальном — мы очень похожи.

Считать Америку примером безопасного места существования для человека — то же самое, что оценивать жизнь в колхозах по фильму «Кубанские казаки».

Бардак у них точно такой же!

Меры безопасности носят советско-показушный характер. Неимоверные очереди для прохода в аэропорт (с шумом, гамом, истериками). Тройные кордоны, полицейские собаки разгуливают между чемоданами, вынюхивая чего-то. Зам министра иностранных дел РФ В. Трубникова, который прилетел в Госдеп на переговоры о борьбе с терроризмом, в аэропорту пытались заставить снять ботинки: нет ли в них мины? Вице-спикера Госдумы Ирину Хакамаду дважды, при прилете и при вылете, подвергли личному досмотру. (Меня не раздевали — видно, не показался). Но одновременно дают визу приемному сыну Саддама Хусейна и продлевают сроки пребывания в США террористам-самоубийцам (посмертно): тем самым, которые направили самолеты на здания Всемирного торгового центра.

То есть, все по-нашему, по-советски.

Даже сегодня, когда минул почти год после сентябрьской трагедии, в самолет можно пронести все что угодно. Совсем недавно ФБР провело масштабную проверку всех американских аэропортов: на самолетные борта пытались пронести муляжи пистолетов, автоматов, гранат и т. д. Бдительные стражи поймали ровно половину всего этого взрывоопасного багажа, а половину — не заметили. Шоком для американцев было и то, что, как оказалось, двести работников аэропорта Кеннеди в Нью-Йорке являются нелегальными эмигрантами, а около сотни — ранее судимые.