Олег Глазунов - Китайская разведка

С 1959 по 1961 г. производство сельскохозяйственной продукции продолжало неуклонно снижаться, и китайская экономика скатилась к состоянию глубокой депрессии. Вследствие этого «яньаньская модель» была упразднена, и на смену ей пришла более взвешенная и прагматичная система индивидуального стимулирования и дифференцированного материального вознаграждения.

С зимы 1960 г. по 1965 г. ЦК КПК и Мао Цзэдун принимали меры по дальнейшему исправлению ошибок «большого скачка» и движения за создание народных коммун и повернули экономику страны на путь восстановления и поступательного развития.

В начале 1960-х годов Мао был серьезно озабочен некоторыми экономическими и политическими тенденциями в самом Китае. Во-первых, он считал, что отступление от принципов «большого скачка» зашло слишком далеко, что чрезмерный акцент на материальном стимулировании и другие проявления «буржуазного индивидуализма» угрожают подорвать самые основы социалистической революции.

Во-вторых, Мао все больше проникался уверенностью, что определенные лица в руководстве КПК саботируют социализм, разрешая или даже поощряя дальнейшее распространение «ревизионистских» экономических моделей.

В-третьих, Мао чувствовал, что и сама КПК становится все более консервативной, элитарной и переполненной бюрократизмом структурой, в результате чего эта партия перестает «служить народу».

«Что делать, — угрожающе спрашивал Мао в 1965 г., — если ревизионизм проникнет в самое сердце партии?» Он ответил на этот вопрос годом позже.

В мае 1966 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК было заслушано сообщение, в котором излагались основные идеи Мао Цзэдуна о «культурной революции», после чего был подвергнут резкой критике, а затем и снят со своих постов ряд высших руководителей партии, правительства и армии. Была также создана Группа по делам культурной революции (ГКР) во главе с бывшим секретарем Мао — Чэнь Бода. Жена Мао, Цзян Цинь, и секретарь Шанхайского горкома партии Чжан Чуньцяо стали его заместителями, а секретарь ЦК КПК Кан Шэн, курировавший органы госбезопасности, — советником группы. ГКР постепенно заменила собой Политбюро и Секретариат партии и превратилась в «штаб культурной революции».

В августе 1966 г. был созван пленум ЦК КПК. 5 августа Мао Цзэдун лично написал и вывесил в зале заседаний свое дацзыбао «Огонь по штабам!». Он объявил участникам пленума о существовании «буржуазного штаба», обвинил многих партийных руководителей в центре и на местах в том, что они осуществляют «диктатуру буржуазии», и призвал открыть «огонь по штабам», предполагая полностью разгромить либо парализовать руководящие партийные органы в центре и на местах, народные комитеты, массовые организации трудящихся, а затем создать новые «революционные» органы власти.

Стали создаваться молодежные штурмовые отряды хунвэйбинов — «красных охранников» (первые хунвэйбины появились в конце мая 1966 г. в средней школе при Пекинском университете Цинхуа). В первом манифесте хунвэйбинов говорилось: «Мы являемся стражами, защищающими красную власть, ЦК партии. Председатель Мао Цзэдун — наша опора. Освобождение всего человечества является нашей обязанностью. Идеи Мао Цзэдуна являются самыми высшими указаниями во всех наших действиях. Мы клянемся, что ради защиты ЦК, защиты великого вождя Председателя Мао мы, не задумываясь, отдадим последнюю каплю крови, решительно доведем до конца культурную революцию».

«Культурная революция» представляла собой примечательную смесь противоречий. Как и у движения «Ста цветов», ее основными принципами являлись критика, сомнение в честности людей, находившихся у власти и доктрина «права на протест». И все же, несомненно, одним из ее итогов являлось создание и закрепление массового «культа личности» — верности идеям и лично Мао Цзэдуну, монументальный образ которого красовался во всех общественных местах и частных домах. «Маленькую красную книжечку» — собрание высказываний председателя Мао («Цитатник») — можно было видеть в руках буквально каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребенка в Китае.

Занятия в школах и вузах по инициативе Мао были прекращены для того, чтобы учащимся ничего не препятствовало проводить «культурную революцию». Начались преследования интеллигенции, членов партии и комсомола. Профессоров, школьных учителей, деятелей науки и искусства, а затем и видных партийных и государственных работников выводили на «суд масс» в шутовских колпаках, издевались над ними якобы за их «ревизионистские действия», а в действительности — за самостоятельные суждения о положении в стране, за критические высказывания о внутренней и внешней политике КНР.

По далеко не полным данным, представленным пекинским отделением Министерства государственной безопасности, в августе — сентябре 1965 г. хунвэйбины только в Пекине убили 1722 человека, конфисковали имущество у 33 695 семей, произвели обыски в домах более 85 тыс. человек, изгнанных затем из столицы. К 3 октября 1966 г. по всей стране из городов было изгнано уже 397 400 человек «нечисти».

Террор внутри страны дополнялся достаточно агрессивной внешней политикой.

В начале 1960-х годов Мао стал главным инициатором усиливавшихся идеологических распрей с Советским Союзом, называя советского руководителя Н.С. Хрущева «современным ревизионистом» и «гуляш-коммунистом», повинным в «реставрации капитализма» в СССР. Полемика Мао с Хрущевым касалась, помимо прочего, и отношений с «американским империализмом». С точки зрения Мао, успехи СССР в запуске искусственного спутника Земли и испытании баллистической межконтинентальной ракеты способствовали созданию весьма благоприятной международной ситуации, при которой «ветер с Востока становился сильнее ветра с Запада». Заявив, что «империализм и реакция — это бумажные тигры», Мао потребовал от Хрущева использовать советскую мощь для поддержки «национально-освободительных войн» в странах «третьего мира» и оказания большего политического и военного давления на США. Хрущев отказался и назвал Мао «авантюристом», не считающимся с реальностью ядерного противостояния. Мао, в свою очередь, назвал советского лидера «ложным коммунистом».

Мао Цзэдун решительно выступил против разоблачения культа личности Сталина, против всей политики хрущевской оттепели. Уже с конца 50-х гг. китайская пропаганда начала обвинять лидеров КПСС в великодержавном шовинизме, в попытках вмешиваться во внутренние дела Китая и контролировать его действия. Мао Цзэдун подчеркивал, что на международной арене Китай должен бороться против любых проявлений великодержавного шовинизма и гегемонизма.