Олег Орлов - Расходный материал. Разведка боем

Земляне… Ничего необычного в них не было. Обычные разумные со своими достоинствами и недостатками. В конце концов, сейчас на Лиене полно потомков тех первых переселенцев, каждый желающий может убедиться – люди как люди. Однако среди них имелась отдельная категория, которая двинула историю вперед и изменила наш мир. О нет, они не были религиозными фанатиками или наивными мечтателями. Напротив, они оказались прагматичней гномов, коварней дроу, безжалостней звездорожденных, упорней своих лиенских родственников и смелее орков.

В некотором смысле они были идеальными разумными, возможно, именно такими, какими хочет видеть нас Создатель. Проблема заключалась в том, что таких людей насчитывалось ничтожное количество. Но по причине направленности их миропонимания внутрь себя они не смогли передать его другим землянам. А может быть, и не захотели.

В некотором смысле они оказались худшими разумными, ибо нет ничего более неприятного, чем кающийся грешник. Всю жизнь земляне прожили в страхе, боясь открыть глаза и увидеть собственное ничтожество. Но новый мир заставил их это сделать. И они увидели свет, и собственный свет родился внутри них. Но свет ослепил их. И они были слепы, так же как и остальные.

Такими они и остались в нашей памяти. Противоречивые и яркие, без преувеличения перевернувшие всю нашу жизнь с ног на голову [1] Из бесед с ее величеством королевой Тысячи островов (Дарион Малин. «Хроники Столкновения». Том 3). .

Таврополь, Столкновение

Как и предполагал Берсенев, никто на них больше не нападал и, похоже, за ними даже не вели наблюдение. Несколько раненых тварей пытались ползти по дороге в сторону джунглей. Ничего, пусть ползут, им по пути. Игорь зажал микрофон в кулаке, показал сержанту, чтобы сделал то же самое. Спросил про впечатления от действий Токарева, можно ли на него рассчитывать. На взгляд Стрельченко, вполне – в бою не паникует, стреляет хорошо, умудрился одного светящегося застрелить раньше Большого. За первый бой однозначно зачет, можно брать в команду.

– «Расп», мы на подходе, – прошептал в наушнике Большаков. Большой – он такой, мужик обстоятельный, инструкции и правила ради простой бравады или простого «забыл» никогда не нарушает. Но сейчас Берсенева предупреждать не имело смысла, с какого-то момента он стал напоминать себе паука в центре гигантской паутины, малейшее колебание ее нитей – и хозяин тут же узнает о происходящем. Нет, с пауком, возможно, не лучшее сравнение, скорее, реальность напоминала сверхчувствительный микрофон, улавливающий самые слабые колебания воздуха. Берсенев тоже что-то улавливал, только непонятно, что именно. Живые существа отслеживались на раз, когда надо было выручать Стрельченко, именно новые способности четко вывели его в тыл приготовившимся к атаке тварям. Алтарь, без вопросов, словно прожектор в ночи, и что делается рядом с ним, почувствовать невозможно.

Существа, имеющие светящуюся ауру, по сравнению с другими воспринимались более четко. Деревья – значительно хуже обычных людей. Зверье – трудно сказать, если оно здесь и было, то они, устроив настоящее сражение, его благополучно разогнали. Так вот, приближение подчиненных он отслеживал уже метров сто, с того самого момента, как они покинули область возмущений, генерируемых алтарем. Область возмущений? Игорь поймал себя на удачной мысли, пожалуй, так и есть. Каждый предмет, не важно, живой или неживой, главное, обладающий собственной энергетикой, возбуждает пространство или особое энергетическое поле вокруг себя. А он неким образом умудряется это возбуждение улавливать. Вроде ничего теория, звучит логично. Осталось разобраться, как и почему все это работает.

– Что у вас случилось? – поинтересовался появившийся из-за угла Большаков. – Видел перед алтарным залом несколько обгоревших тварей. Ничего рассказать не хочешь?

– Магия, Василич, чуть позже покажу. Сейчас надо проверить снаряжение, кому требуется, доснарядить магазины, и переходим в наступление. Стрельченко, свои уцелевшие шмотки распредели по рюкзакам, все пистолетные патроны передай мне. Ах да, в качестве компенсации – понесешь мой рюкзак.

– Думаешь, есть смысл двигаться им навстречу? Наверняка уже подмогу выслали, – задумался Большой.

– Ты мне скажи, техника вместе с пехотой подошла?

– Да. Намекаешь на то, что твари кончились? Может, это группа быстрого реагирования была?

– Ага, думаю, тут лежат все, кто мог полноценно сражаться. Уж очень быстро к первой партии подошла подмога. Посмотри, щиты сделаны из досок, очень быстро они подсуетились с их доставкой, дольше сколачивали на месте. И еще момент: разведка побывала в двух гоблинских поселках, везде алтарь в самом центре. Скорее всего, и здесь поселок недалеко, сам видел – зал убран, проходы к нему расчищены. Алтарем явно пользуются. По поводу ГБР… не думаю, слишком много магов. В отряде, с которым мы столкнулись в первый день, был один маг на сотню. В селе, которое тем же вечером разгромили десантники, – два мага на две сотни. Чувствуешь статистику? Наш беспилотник смог засечь только руины, значит, рядом ничего серьезного нет. Возможно, это маленькая военная база, большинство личного состава которой мы уже оприходовали.

– Тогда какой план – пойти, убить всех, и домой?

– В идеале. А так, как обычно, ввязаться в драку, а там видно будет. Наверняка некоторому количеству удастся сбежать, гоняться за ними незачем.

– Товарищ капитан, разрешите! – приспичило высказаться Токареву. – А если там пленные, их тоже?

– Радость моя, у тебя родители где?

– На Земле остались.

– Вот и славно, а то мне один раз довелось привезти тело убитого солдата родителям. Знаешь ли, лучше обратно под бомбежку. Это я к тому, что ты будешь стрелять во все, что движется или проявляет агрессию, без вопросов и сомнений. И это не потому, что я кровожадный идиот. На этой войне противник еще не изучен, возможности его не ясны. На улице за тридцать по Цельсию, а они глыбами льда швыряются, кто даст гарантии, что под образом длинноухой красотки не скрывается мерзкий гоблин, который только и ждет, когда мы повернемся спиной? И если у тебя хоть на мгновение возникнут сомнения перед тем, как давить на спуск, противник этим воспользуется. Застрелишь невиновного – это будет мой грех. Но мой грех может быть и другим – когда из-за моего нечеткого или допускающего иное толкование приказа погибнет кто-нибудь из нас. Согласись, оба варианта полное дерьмо, но если ты решил связать свою судьбу с армией, то вся твоя служба будет состоять из чего-то подобного. Я понятно альтернативы расписал?