Надежда Навара - Расходный материал

Идея гиперпространственного прыжка проста до банальности: материальный объект исчезает в одной звездной системе и практически мгновенно появляется в другой на удалении до тридцати световых лет. Это в теории, на практике все намного сложнее и опасней. Малейшая ошибка в расчетах физики поля, недооценка гравитационных факторов в точках входа и выхода, техническая неисправность или роковое стечение обстоятельств ведут к неминуемой гибели корабля и экипажа.

Привод Ракитина-Леруа подарил человечеству дальний космос, проблему же массового освоения галактики разрешил проект UNITRISS (Uniformed information & transport rapid interstellar system). Стационарные порталы сети ЮНИТРИСС обеспечили приемлемую безопасность гиперпространственных перемещений и довели их экономическую эффективность до уровня классических морских перевозок.

Пять веков космической эры. Казалось, процветание будет вечным. Наивные мечты. Пять столетий не изменили природу адамова племени, не искоренили его страстей и пороков – из земной клетки на свободу вырвался самый опасный хищник вселенной.

Галактическая Федерация Человека – венец политического развития вида homo sapiens – рухнула в 2717 году, раздираемая внутренними противоречиями. Возникшие на ее обломках государства Доминиона мертвой хваткой вцепились друг другу в глотку. Война Распада превратила обширные области обитаемого космоса в территорию хаоса – Зону Сожженных Миров. Разрушение ряда порталов ЮНИТРИСС привело к необратимым катаклизмам и спровоцировало отключение нуль-сети. В кровавом безумии человечество потеряло собственную прародину – Землю.

Пангалактическая война прекратилась по причине невозможности продолжать ее – остановка межзвездных коммуникаций вызвала всеобщий экономический коллапс. Разобщенное человечество балансировало на грани технологического варварства и краха цивилизации, но все же удержалось от падения в пропасть. Немалая заслуга в том принадлежала ордену Хранителей, частично восстановившему работу ЮНИТРИСС.

За последующие столетия упадка ни одному из государств не удалось добиться превосходства, в Доминионе установился хрупкий баланс сил. Мира не было, но по крайней мере конфликтующие стороны старались придерживаться «цивилизованных» правил ведения войны. Надолго ли?

Замок Ветров, горная гряда Аденауэр,

Констант, Протекторат ордена Хранителей.

1 сентября 2999 года

В личных покоях хозяина замка Ветров царил полумрак. Военный куратор ордена Хранителей Роман Мономах удобно устроился в кресле у камина. Руки воина безвольно упали с подлокотников, разгладились морщины на властном лице, рыцарский крест на груди мерно поднимался и опускался в такт дыханию. Казалось, гармония органной фуги унесла его сознание за сотни световых лет от Константа.

Легкий стук заставил куратора вернуться к реальности. Он резко выпрямился, выключил музыку и приказал: «Войдите!»

Дверь открылась. В комнату из коридора ворвался свет. Невысокий человек ступил на порог и застыл в поклоне.

Мономах оглядел поношенную форменную рясу, задержал взгляд на капюшоне, скрывавшем лицо, и чуть заметно дернул щекой – он не любил театральности.

– Здравствуй, Антон. Проходи, садись. – Рука куратора небрежно коснулась столика с напитками и фруктами. – В нашем возрасте вредно стоять в неудобной позе на сквозняке.

Посетитель закрыл дверь и плавно скользнул на предложенное место.

– Ты совсем не меняешься, Роман. – Голос мужчины напоминал шелест осоки. Он сел на банкетку и зябко протянул к камину ладони с узловатыми пальцами. – По-прежнему предпочитаешь размышления в одиночестве и коньяк. Бог свидетель, я посвятил массу времени первому, но совершенно позабыл вкус второго.

Тут гость откинул капюшон и впервые посмотрел на куратора.

– Готов немедленно исправить недоразумение. – Мономах щедро наполнил фужеры янтарной жидкостью. – К сожалению, Антон, не все проблемы решаются так же легко. После провала авантюры на Кали-три я пытался прикрыть тебя, но орден не прощает ошибок.

Вообще-то тогда, двадцать лет назад, Роман больше заботился о собственном статусе, нежели радел за друга. Правда, и топить его, как другие, он тоже не стал, а потому не чувствовал вины ни за бездействие тогда, ни за слова сейчас.

– Ссылка на Хаддар в должности нунция – не самый плохой вариант. Верховный Капитул…

– Верховный Капитул! – Антон воздел к потолку ладони. – Ты же знаешь наших магистров. Эти профаны искренне верят: вращение планет регулируется не законами физики, а их эдиктами.

Хозяин не стал ему перечить – пусть выговорится.

– Акцию готовили мои лучшие люди, – продолжил тот. – Капитулу не хватило смелости посмотреть правде в глаза. Магистр Йорк – их человек, вооруженный их же инструкциями и «святой верой», – вот кто разрушил все, на что ушли годы подготовки. Дилетант с комплексом мессии превратил хирургическую операцию в кровавый фарс, а крайним, естественно, сделали меня – магистра стратегической службы!

Рассказчик ненадолго умолк.

– Об одном жалею – не успел побеседовать с покойным. – Антон хищно подался вперед и ощерил рот в плотоядной ухмылке, словно перед ним сидел не Мономах, а внезапно воскресший магистр. – С удовольствием указал бы коллеге Йорку на его ошибки!

Куратор спокойно выдержал взгляд собеседника, но про себя отметил: «Камински ничего не забыл и никого не простил. Ха! По-другому и быть не могло».

– Расслабься, Антон. Вернемся к коньяку, он стоит того.

– Ты прав, хватит воспоминаний.

Бывший шеф разведки поднял фужер, вдохнул аромат и напыщенно произнес:

– За тебя! За то, что ты сумел выжить в зверинце.

– Твое здоровье! – откликнулся Мономах.

Наслаждаясь вкусом, куратор ждал. Неужели опальный магистр добивался встречи только для того, чтобы запить коньяком историю о былом фиаско. «С чем пожаловал?»

Но тот не торопился. Закрыв глаза, он глоток за глотком смаковал напиток. И лишь когда Мономах поставил свой бокал на стол, встрепенулся, словно вспомнил о чем-то важном.

– Ах да! Прости, Роман! Я забыл поздравить тебя с дипломатическим успехом – ты заставил легионы признать Хранителей частью наследия Федерации и подтвердил наш нейтралитет в войне. Думаю, теперь твое влияние на гроссмейстера сильно, как никогда.

Подвижная физиономия бывшего шефа разведки приняла просительное выражение.

– Ты ведь не откажешь в покровительстве старику, оказавшемуся не у дел. Похлопочи за меня о должности нунция в каком-нибудь нескучном местечке, – голос Камински источал мед, – где-нибудь… в секторе оккупации легионов…