Владимир Снегирев - Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны
- Название:Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:СП ИКПА
- Год:1991
- Город:Москва
- ISBN:5—85202—050—8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Снегирев - Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны краткое содержание
Эта книга представляет собой уникальный опыт исследования малоизвестных и попросту неизвестных сторон войны в Афганистане, начиная с апрельского переворота 1978 года и заканчивая выводом советских войск в феврале 1989 года.
Опираясь на богатый фактический материал-свидетельства советских дипломатов, военных, работников спецслужб, высокопоставленных партийных функционеров, а также первых лиц из числа афганских политических и военных деятелей, авторы предпринимают попытку расшифровать многие таинственные и драматические моменты войны и того, что ей предшествовало.
Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
…Приближался трагический для моей семьи день. Но еще несколько слов о советской колонии преподавателей КПИ. Все уродство тогдашней советской действительности зеркально отражалось во взаимоотношениях людей. Разумеется, были и дружба, и человеческая теплота, сердечность, но было и другое.
Алеше, моему мужу, приходилось трудно. Он не пил, поэтому в мужские компании не вписывался. Человек удивительно добрый, порядочный, интеллигентный, он выглядел, ну если не белой вороной, то чем-то вроде этого. Он выбивался из общего ряда, а окружающие относятся к таким с подозрением и пристрастием. К тому же истекал третий год нашего пребывания в Афганистане. Для продления срока еще на год требовалось утвердить на нас характеристики. И тут произошло следующее.
Для выдачи зарплаты преподавателям из их числа назначался кассир. Обычно выбор падал на неработающую жену преподавателя. У нее есть время для такой работы… И вдруг кассиром словно бы нарочно назначили Алешу. Он, естественно, отказался, будучи весьма занятым. Могла стать кассиром я, но я тоже работала… Словом, разгорелся сыр-бор. Алешу вызвали на беседу по поводу утверждения характеристики и потребовали стать кассиром. В противном случае… Не надо объяснять, что последовало бы. Алеша сказал: «Если вы приказываете, я, конечно, подчинюсь. Но по собственному желанию не хочу». И тогда Алеше не продлили характеристику.
К нам стали ходить коллеги, уговаривали покаяться. Я говорила им: «Но это означает потерять лицо». А они мне: «А не слишком ли дорогая цена этого самого лица? Вы оба работаете, получаете высокую зарплату и все бросаете…» Я запомнила фразу Алеши: «Деньги приходят и уходят, а с лицом Мне жить».
Настроение препоганое. 11 июня у мужа день рождения, 47 лет. 8 июня (была джума, пятница, выходной день) я говорю: «Пойдем в дукан, купим фруктов, немного развеемся». Мы красиво оделись и вышли в город. Когда выходили с территории «политеха» встретили охранника-афганца, молодого красивого парня. Я посмотрела на него и поразилась: огромные и совершенно безумные глаза. Не могла от него отвести взгляда. И он неотрывно смотрел на меня. Я подумала: не иначе накурился наркотика.
Вернулись из дукана мы через час-полтора. Я шла чуть впереди. Я не поняла, что это выстрелы, просто упала, как подкошенная. Упала, и все. Повернув голову, увидела, что Алеша тоже лежит. «Алеша, ты жив?» И вижу, как у него по груди расползается кровавое пятно. «Маринка, я умираю…» Я стала дико кричать. Потом мне говорили, что я без конца повторяла: «Мама!» «Мама!» «Мама!» и «Помогите!» Я понимала, что меня должны добить. Но кричала потому, что Алеша умирал… Набежали сотрудники КПИ, врач, не помню, были ли солдаты. Алешу унесли, меня оттащили в тень. Больно мне не было абсолютно, я просто не могла встать. Меня положили на носилки и куда-то понесли…
Стрелял тот самый молодой охранник с сумасшедшими глазами. Почему в нас? Не знаю… Наверное, по чистой случайности. Кого-то в этот день он все равно убил бы. Возможно, запомнил мой пристальный взгляд.
После операции я очнулась и стала спрашивать, где Алеша. Пришел хирург и сказал: «Твой муж умер». Не знаю, как я выжила. Шок. Месяц пролежала в военно-полевом госпитале в Кабуле. Десять операций. На весь госпиталь была одна барокамера. Меня возили туда. Хирург говорил: «Ты получила десять барокамер. У меня только Герой Советского Союза получил столько же». А я боялась барокамеры: кислород просветлял мозги, я выходила из-под наркоза, начинала соображать, вспоминать, и это было непереносимым мучением.
Я не верю людям, которые были на войне и потом подробно рассказывают об этом. Увиденное нельзя рассказать.
Хирург, который меня оперировал и спас мне ногу, — великий хирург. Николенко Владимир Кузьмич. Сейчас он заведует отделением травматологии в госпитале имени Бурденко. Благодаря ему я хожу по земле, как нормальный человек. Возможно, он сделал один из самых смелых своих экспериментов, к счастью, удачный.
Как же со мной возился «политех»!.. С великой благодарностью вспоминаю многих коллег. Но самое трогательное— мои ученики афганята. После каждой операции, когда приходила в себя, видела возле кровати черные головенки. Как уж они попадали в госпиталь… Один мой ученик привез из Мазари-Шарифа отца, который молился у моей постели. Ребята заваливали меня цветами и фруктами. Весь госпиталь ел эти фрукты.
О гибели Алеши и моем ранении вещали все западные «голоса». Только у нас молчали… Мужа похоронили на Востряковском кладбище. Предложили престижное Кунцевское — дети отказались: «Пусть будет Востряковское — маме ближе будет ездить с проспекта Вернадского».
Дети выросли, женились, я защитила докторскую, жизнь продолжается. Увеличенная Алешина фотография висит в аудитории Кабульского политехнического. Говорят, сейчас это единственный портрет советского человека в КПИ…
Диалог авторов
Д. Г.: Грустноватая получилась глава, верно?
В. С.: Но она и не могла быть иной. Во-первых, мы рассказали о действительно трагических судьбах. Во-вторых, сама миссия многих наших советников в Афганистане не вызывает ничего, кроме досады.
Д. Г.: Давай уточним: многих или некоторых? Полезность работы того же Лунина, специалистов-ирригаторов в Джелалабаде, дорожников на Саланге — разве она подвергается каким-либо сомнениям?
В. С.: Попробую конкретнее сформулировать свою мысль. На протяжении десятилетий большие государства оказывают развивающимся странам экономическую и социальную помощь. Строят промышленные и сельскохозяйственные объекты, обучают местные кадры обращению с современной техникой, преподают в институтах, лечат… Кто же станет против этого возражать? Такую миссию осуществляют западные страны, этим же давно занимаемся и мы (хотя сейчас сами оказались чуть ли не в положении слаборазвитых и нуждающихся).
Афганистан издавна был объектом безвозмездной помощи со стороны многих стран. Советский Союз построил там уже упоминавшийся ДИК, сотни километров дорог, несколько заводов и фабрик, институт, техникум, уникальный высокогорный тоннель и еще много чего. Американцы в основном обустраивали провинции в западной части — Кандагар, Гильменд. Фирмы ФРГ развивали сельское хозяйство в Хосте и Кунаре.
Конечно, вклад советских специалистов и наши инвестиции были самыми солидными, тут спору нет, и афганцы, как ты сам, наверное, слышал, всегда с благодарностью вспоминают об этом.
Все было бы хорошо, если бы не одно «но»…
Д. Г.: …Но в 1978 году к власти пришла НДПА и…
В. С.: И резко возросшая помощь стала принимать порой просто уродливые формы.
Ты думаешь, наши советники и специалисты, буквально заполонившие все ведомства, конторы, предприятия, учебные заведения, воинские части, — это так безобидно? Нет! Даже если допустить, нто они чему-то научили своих «подсоветных» (термин, официально бытовавший в то время), то гораздо больше вреда было от их тотального вмешательства во все и везде. Это порождало иждивенческие настроения у самих афганцев, напрочь отбивало у них охоту самостоятельно думать, действовать, проявлять инициативу. «Зачем, если советский все за меня сделает?»
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: