Никита Демин - Война и люди

Форсирование Днепра продолжалось. Солдаты плыли на лодках, плотах, а некоторые на досках и бревнах. Вода в реке буквально кипела от разрывов снарядов. Тяжелые волны гуляли по могучей реке...

Вскоре вернулась лодка с правого берега. Продырявленная осколками и пулями, она едва держалась на плаву. Связист выскочил из нее прямо в воду, неся над собой катушку с проводом. Установили связь. Старший лейтенант Андрейко доложил, что рота отбила контратаку и заняла вторую траншею.

Через час стрельба на правом берегу затихла. Немцы готовились к решительному удару, подтягивали резервы. Но на правый берег уже переправлялся весь полк.

— Здесь зацепились крепко, — с удовлетворением сказал мне Николай Федорович Воронов. — Свяжись с Бондаревым, доложи обстановку, узнай, как идут дела в других дивизиях.

Выяснилось, что обстановка складывалась в корпусе благоприятно. Севернее нас противник не ожидал удара, и передовые подразделения, сбив небольшое прикрытие на правом берегу, заняли плацдармы, быстро расширили их, закрепились.

Особенно энергично действовала 322-я дивизия. Петр Николаевич Лащенко и начальник политотдела полковник Николай Иванович Охапкин с первым же эшелоном переправились на правый берег. 70-я дивизия тоже справилась с задачей.

Мне рассказывали потом, что в этой дивизии на правом берегу, как только наступило затишье, партийная комиссия начала разбор заявлений о приеме в партию. Заседание проходило в прибрежном лозняке. Один за другим подходили солдаты. На оклик часового «Кто идет?» отвечали: «Идем на заседание партийной комиссии». Это было как пароль.

Только в одной этой дивизии в дни форсирования Днепра и в последующих боях (с сентября 1943 по апрель 1944 года) принято кандидатами в члены партии 1137 человек и в члены партии — 467 человек.

Эти цифры говорят о верности наших людей великим идеям Ленина, об авторитете нашей партии, о безграничной вере в ее дела, в нашу победу.

Не могу хотя бы вкратце не рассказать о тех, кто помогал корпусу закрепиться на правом берегу Днепра. В те дни на нашем правом фланге действовала 150-я танковая бригада полковника Степана Ивановича Угрюмова. Перед моим мысленным взором и сейчас отчетливо возникают образы отважных танкистов, показавших в боях на Днепре беспредельное мужество и отвагу. Вот механик-водитель старшина Петр Афанасьевич Трайнин. У него крупное, открытое лицо, с твердо очерченным подбородком, крутые плечи... Характер у этого человека — кремень, хватка — гвардейская.

К Днепру бригада, в которой служил старшина Трайнин, подошла перед рассветом. Саперы подвезли понтоны...

В ту ночь Днепр был необычен. Волны с силой обрушивались на понтоны. Ночной мрак прорезали огненные трассы, вокруг рвались снаряды и мины. Трайнин довел свою машину до берега. Завязался бой на плацдарме. Танк Трайнина получил несколько пробоин, но продолжал огнем и гусеницами истреблять фашистов. Гвардейский экипаж в тот день подбил восемь вражеских боевых машин. Но вскоре и его танк вспыхнул...

Трайнин помог раненым товарищам вылезти из люка и оттащил их в укрытие. Вдруг он заметил, что неподалеку встала еще одна тридцатьчетверка. Забравшись в машину, Трайнин увидел, что весь экипаж погиб. Петр вынес убитых, а сам повел машину в бой. Танкисты бригады отбили все контратаки противника и прочно закрепились на плацдарме. За этот подвиг гвардии старшине Трайнину Петру Афанасьевичу было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Через 20 лет после войны, будучи членом Военного совета Туркестанского военного округа, я встретил Трайнина под Самаркандом в кругу молодых воинов-туркестанцев. Он о чем-то оживленно беседовал с ними. На груди Петра Афанасьевича я увидел две Золотые Звезды. Одна — Героя Советского Союза, другая — Героя Социалистического Труда.

— А эту награду за что же получили?

— За сбор высоких урожаев пшеницы.

После войны Петр Трайнин вернулся в свой родной Узбекистан, в совхоз «Галля-Арал» Самаркандской области, и боевую славу приумножил на трудовом фронте.

Вернемся, однако, к боям на Правобережье Днепра. Под вечер мы с полковником Вороновым приехали к месту переправы 6-й гвардейской стрелковой дивизии в район Теремцов. Командир дивизии генерал Дмитрий Платонович Онуприенко и начальник политотдела полковник Василий Владимирович Петров были уже на другой стороне. Комендант переправы, бойко распоряжавшийся движением частей, людьми, доложил, что один из батальонов уже форсировал Припять.

Через час мы переплывали на большом плоту Днепр. Вода глухо шумела под бревнами, била волной, захлестывала ноги. То и дело шлепались снаряды, поднимая столбы брызг. На западе небо расцвечено ракетами, слышна автоматная и пулеметная стрельба. С нами провожатый — сержант. Он должен довести до командного пункта полка.

На плоту стояли молча, с нетерпением ожидая приближения берега. Ох и томительны же были эти минуты. Все инстинктивно держались за стальной трос. Он связывал нас с берегом. Первые минуты мы стояли «безработными», а потом начали вместе с солдатами тянуть за трос. И все же время двигалось страшно медленно. Неважно чувствуешь себя, когда под ногами хлюпает холодная, темная вода, когда негде укрыться от осколков и пуль, когда нет под тобой земли-матушки. Но мы-то переправлялись, как говорится, на всем готовеньком. А каково было первым! Сколько безмерного мужества, воли к победе, бесстрашия проявили советские воины, идя на штурм великой реки!

...Вот и молчаливый темный берег. Проводник быстро пошел по тропе. Кустарник бил в лицо, мы едва поспевали за сержантом. Вскоре нас окликнул часовой. И уже через минуту на командном пункте 10-го полка его командир подполковник Петр Никитович Васильев коротко ознакомил нас с обстановкой. На карте у него было нанесено положение всех полков дивизии.

— На левом фланге обозначился успех. 4-й полк подошел к Припяти, начал готовиться к переправе на правый берег, — сказал Васильев. — На том берегу уже действуют небольшие группы разведчиков.

Положение дивизии осложнялось тем, что она была зажата в треугольнике между двумя большими реками. Плавни, камыш, бездорожье затрудняли маневр. Требовалось расширить плацдарм, выйти на простор.

С командиром полка поднялись на песчаную высотку. Надо было уточнить, где же проходит передний край. Вдали, справа, все время вспыхивали ракеты.

— Где ракеты, там и немец, — коротко определил Васильев.

Мы с Вороновым прошли в правофланговый батальон, побеседовали с солдатами.

— Задачу свою знаете? — спросил полковник Воронов у высокого пулеметчика.

— Известная задача, — отозвался солдат, — немца вышибать будем.

Ночь провели в отбитом у немцев дзоте. Еще до рассвета Воронов уехал, а я задержался: скоро должны были наладить связь с командиром дивизии.