Никита Демин - Война и люди

Командиры и политработники, весь личный состав деятельно готовился к наступлению. Мы старались учесть опыт предыдущих боев. Солдаты и офицеры хорошо понимали, что война идет к концу, близка победа. Это вызывало огромный наступательный порыв. Большую работу с личным составом проводил партийный актив и бывалые воины.

На рассвете 28 марта наши войска перешли в наступление и за два дня боев заняли свыше 15 населенных пунктов, среди них Гамри, Льесек, Чимхова, Трстена, Брезовица, Хинже и другие. Противник потерял свыше 450 человек убитыми и 450 пленными.

Успех пришел потому, что наступлению предшествовала большая подготовительная работа. Тщательно изучили оборону противника. Разведчики ежедневно приводили «языков». Так, накануне наступления разведчики 138-й стрелковой дивизии под командованием капитана Дармструкова привели сразу 12 «языков». Результаты наблюдения и показания пленных позволили точно вскрыть огневую систему противника, установить расположение его траншей и блиндажей.

Однако противник не собирался складывать оружие. Вскоре последовала первая сильная контратака. Но мы уже были учены. Разведка оказалась на высоте и своевременно доложила о подходе колонн противника. Разбив их в коротком встречном бою, 8-я гвардейская дивизия вновь рванулась вперед.

Весь апрель — беспрерывные бои в горах, отражение контратак, короткие, но ожесточенные схватки в ущельях, успешное продвижение вперед. Корпус освободил ряд населенных пунктов, в том числе сильный опорный пункт обороны врага Тврдошин.

Особенно хорошо действовала сколоченная и боеспособная 138-я дивизия. Интересный случай напомнил уже после войны полковник Киречек. У реки Орава батальон, которым командовал тогда капитан Киречек, неожиданно для гитлеровцев вышел к мосту. Одновременно с противоположной стороны к мосту подходил небольшой отряд противника. По-видимому, вражеские саперы опоздали взорвать мост и теперь пытались сделать это.

Наши бойцы атаковали врага, но огонь противника был настолько силен, что пришлось залечь у самой реки. Я как раз в этот момент подъехал к высоте, где расположился комбат.

— Как дела?

— Бой за мост ведем. Боюсь, что взорвут... — доложил Киречек.

В это время к немцам подошло подкрепление.

— Пошлите офицера на развилку, — приказал я комбату. — Там наш эрэсовский дивизион. Пусть ударят по дороге и берегу за мостом.

Через полчаса заиграли «катюши». Тяжелая волна дыма и огня заволокла немецкие позиции. Еще бушевали взрывы, а наши бойцы решительным броском захватили мост целым и невредимым.

...Продвижение частей корпуса было настолько быстрым, что противник порой не успевал отводить отдельные подразделения. Они оказывались у нас в тылу, создавая всякого рода неожиданности. То там, то здесь вспыхивали скоротечные бои. Один из таких боев разгорелся в Оравски-Подзамок, куда перемещался КП корпуса. Я приехал туда к полудню. Передовые части уже продвинулись далеко вперед, здесь все было спокойно, даже стрельбы не слышно. Еду и любуюсь природой. Оравски-Подзамок — одно из самых красивых мест в Чехословакии.

В глубине ущелья бурлит река Орава. Она причудливо изгибается, вьется между отрогами хребта. От берегов ее поднимаются сплошь покрытые лесом горы. На самой высокой горе весь в зелени (а была весна в разгаре) — белый замок. Настоящий сказочный дворец-теремок! Прилепился он на вершине, как орлиное гнездо.

В Оравски-Подзамок жители праздновали свое освобождение. Наших частей здесь не было, задержались лишь комендантская рота да саперное подразделение, готовившее КП корпуса.

Вдруг ко мне подбегает солдат.

— Товарищ полковник, немцы идут! Большая колонна...

— Какие немцы? Все впереди, а вам немцы мерещатся.

Однако, взбежав повыше, я отчетливо увидел в трехчетырех километрах двигающуюся колонну. Она шла по извилистой горной дороге из Наместово на Оравски-Подзамок.

— Может, наши? — спрашиваю солдата.

— Нет. Я от них па машине едва ушел.

Гитлеровцев увидели и местные жители. Женщин и детей как рукой смело с улицы.

В эти короткие минуты мы успели поставить в оборону все, что было, — комендантскую роту, саперов, легкораненых из медсанбатов. Даже некоторые жители Подзамка добровольно взялись за оружие.

К счастью, в самые последние минуты подошли зенитная рота и батарея зенитных орудий. В роте было двенадцать крупнокалиберных пулеметов. Вызвал к себе командира. Говорю старшему лейтенанту:

— Пулеметы поднять к замку, там есть даже бойницы, вся дорога видна как на ладони. Подойдут гитлеровцы поближе — бей.

Немецкая колонна численностью до двух батальонов на бронетранспортерах и автомашинах, с обозом приближалась...

Бой был коротким. Сильный огонь в упор ошеломил неприятеля. Гитлеровцы валились в кюветы, бежали в горы, падали под пулями. Уже в последний момент расчеты зепитных орудий с помощью группы чехов по идущей к замку дороге вытащили зенитные пушки на самую высоту. Расчеты быстро изготовились к бою.

Грянули выстрелы. Загорелась машина на дороге. За двадцать минут удалось расстрелять и рассеять всю колонну.

Такие схватки в тылу вспыхивали часто. И всякий раз чехи и словаки активно помогали громить врага.

Весь конец апреля дивизии с боями продвигались по склонам хребтов. В этот период были взяты Терехова, Бела, Варин, Бадшов.

Успешно действовали десантники 2-й гвардейской дивизии. Как-то я заехал к ним, и мне рассказали о судьбе отважного разведчика старшего сержанта Николая Никитина.

В разведку они пошли вшестером. По дороге нагнали длинный, растянувшийся на несколько километров обоз. Чешские, словацкие женщины, дети, старики. Бойцы остановились у передних подвод. Расспросили, не видели ли немцев. Пошутили и пошли дальше.

Через несколько километров встретились с противником. Навстречу разведчикам катили на полной скорости несколько десятков тупорылых немецких машин, до отказа набитых гитлеровцами.

— Давайте, ребята, в сторону! — крикнул солдат, шедший впереди в дозоре.

— А обоз? — отозвался Никитин.

Он сказал только эти два слова. Но его поняли все. Сзади — женщипы, дети, старики. Гитлеровцам плевать, что это мирное население. Передавят, перестреляют.

И шестеро заняли оборону по обочинам дороги. Шестеро стояли насмерть, пока не подошли наши войска.

Тяжело раненного Никитина увезли в тыл. Говорят, что, приходя в сознание, он пытался шутить. И в этом весь Никитин! Отважный воин, никогда не унывающий весельчак.

Сразу после операции Никитина отправили в тыловой госпиталь. Больше встречаться с ним мне не довелось.

Где он — чудесный человек? Жив ли? И если здравствует, как бы мне хотелось, чтобы мои записки попали ему на глаза!