Николай Кондратьев - Маршал Блюхер

Следующий день существенных изменений не принес. Администрация завода устанавливала связь с Парижем. Был послан запрос: что делать, какие меры предпринять для прекращения забастовки.

В среду, 2 ноября, получив ответ, Радлов вызвал старост мастерских и объявил, что через две недели завод будет закрыт и все рассчитаны. Старосты посовещались и попросили директора не вывешивать объявления. Озлятся, хуже будет.

Радлов пообещал приказ не вывешивать, если мастеровые станут работать, как прежде, — десять часов.

Узнав об этом, к забастовке примкнули служащие конторы завода.

Эту новость Вася Блюхер услышал от счетовода Введенского, у которого не приняли в конторе какие‑то отчетные документы.

— Когда рабочие бастуют, это можно как‑то объяснить, понять, — жаловался Введенский мастеру Клочкову, — а вот волынка служащих — это какой‑то непостижимый кошмар. Ведь им доверены огромные ценности. Рушится основа основ.

— Через два–три денька все утихомирятся. И многие пожалеют, — ухмыльнулся Клочкоз. — И особливо говоруны…

Вася слушал и радовался. Ему нравилось, что ненавистные Клочков и Введенский говорят шепотком, боятся, что вывезут из цеха на тачке. Завтра снова соберутся сюда со всего завода. Может, и служащие придут.

И верно — служащие пришли к мастеровым. И с улицы явились. В толпе Вася различил форменные куртки студентов университета и скромно одетых курсисток. Выступали многие, но запомнился один — высоколобый ясноглазый остроумный студент. Впервые Вася слышал такого смелого, яростно ненавидящего самодержавие оратора. Не удержался, тихонько спросил Киселева:

— Кто это такой?

— Товарищ Абрам [4] Абрам — партийное имя профессионального революционера–ленинца Н. В. Крыленко. .

-— Видать, большевик…

— Начинаешь разбираться. Молодец!

…Утром Вася встал раньше деда, сунул в карман кусок хлеба и поспешил на завод. В девять часов начнется митинг.

На знакомом Бердовом мосту через речку Пряжку юноша увидел конных казаков. Сурово поблескивали стволы винтовок. Подошел поближе, прикидывая, как незаметно проскользнуть к проходной. С моста спустился староста литейной мастерской Сергей Мальцев и предупредил:

— Ступай домой. Директор приказал никого не пропускать. Охрану выставили — двадцать пять штук, и при одном офицере.

Вася не спеша перешел на противоположную сторону набережной и стал посматривать, не подоспеют ли товарищи из сборочного цеха. И как‑то они встретят казачью засаду?

Рабочие подходили к мосту, разговаривали с угрюмым Сергеем Мальцевым и нехотя брели к Мясной улице. Задерживались на углу. Домой никто не уходил. К девяти часам собралась большая толпа.

«Человек двести, пожалуй, будет, — на глаз определил Вася. — А казаки, видать, трусят. Винтовки сняли».

В десять часов утра от толпы отделилась небольшая группа рабочих и направилась в контору завода. Возглавили делегацию Алексей Киселев и Сергей Мальцев.

Казаки пропустили делегатов.

Прошло несколько тягостных минут.

Вася Блюхер подошел к знакомому парню Василию Соколову, не скрывая тревоги, спросил:

— Слушай, тезка, а может, они наших там сцапали?

Сутулый одноглазый Соколов ответил, не задумываясь:

— Ничего, обойдется. А если они по глупости схватят ребят, отобьем. На такой случай у каждого что‑нибудь припасено. Вон на углу мостовую расковыряли. Булыжником коня можно оглушить, а казачка — оно еще проще…

Ворота распахнулись, и на Бердов мост выехал офицер. Он отдал какое‑то приказание, казаки вскочили в седла и поехали к Псковской улице.

И сразу же в ворота хлынула толпа.

Вася первым прибежал в свой цех. Заглянул в конторку и обрадовался: мастеров нет, можно делать, что тебе хочется.

У верстака, протянувшегося вдоль всей стены, увидел Алексея Киселева. Не скрывая ликования, он рассказывал товарищам:

— Директор выслушал нас, побарабанил по столу пальцами, кивнул головой на пристава и говорит: «Я казаков не приглашал. На этот счет есть приказ градоначальника — запретить публичные выступления на предприятиях. Вот господин пристав может подтвердить». Мы обступили пристава и дали ему понять — «выводи охрану, а не то плохо будет». Пристав — за трубку и звонит самому градоначальнику. Долго раскланивался перед телефоном, пока не упросил снять охрану и разрешить митинг. Причем заметьте, два раза признался: «С двадцатью шестью казаками оказать достойное сопротивление разъяренной толпе никак невозможно». Кликнули офицера. А тот рад–радешенек, что без синяков и шишек можно, удрать.

И все захохотали. Смеялись от души. И вместе со всеми радовался бескровной победе юноша без должности и звания Василий Блюхер. И гордость, совсем еще мальчишеская гордость овладела им — вот мы какие, заводские люди, как пошли стенкой и нагнали страху на самого градоначальника и прогнали казачий отряд.

…Забастовка продолжалась до 7 ноября и была прекращена по решению Исполнительного Комитета Совета рабочих депутатов.

Не прошло и месяца, как по заводам и фабрикам столицы вновь прогремело набатом:

— Бастуем! Товарищи, бастуем!

И вместе со всеми петербургскими пролетариями остановили завод металлисты Франко–русского.

Напуганный и обозленный, директор завода предпринял решительные меры по наведению «должного порядка». По списку, составленному черносотенцем Николаем Петрушиным и его приятелями, были уволены и арестованы вожаки забастовки.

Первым взяли Алексея Киселева.

Затем Вася узнал, что схвачены строгальщик Андрей Кругликов, токарь Михаил Егоров, кузнец Егор Анисимов. Уволены дружки — подростки Иоган Тере, Василий Некрасов, Алексей Семенов.

12 февраля 1906 года был арестован заведующий медно–прокатной мастерской инженер–технолог Сергей Петрович Вологдин [5] Талантливый ученый–металловед, автор многих работ по металлографии С. П. Вологдин (1874–1926) был выслан на три года в Тобольскую губернию. .

Литейщики написали письмо директору Радлову. Просили «принять все возможные меры для освобождения из‑под ареста всеми уважаемого заведующего С. П. Вологдина».

Радлов сказал старосте цеха Ивану Борисенкову:

— Вологдин — политический преступник. Так что обращайтесь по другому адресу — в жандармское управление.

Вологдина любили, о нем говорил весь завод, о его аресте писали в газетах.

И, собираясь в тесной комнатенке Василия Медведева, его дружки часто вспоминали арестованных.

Вася слушал молча. Не положено мальчишке перебивать старших. И все‑таки не вытерпел, влез в разговор:

— А я вот знаю, кто донес на них начальству.

Дед круто повернулся:

— А ты что, видел?

— Видел! Николай Петрушин из литейной. Я слышал, как он наговаривал директору про Вологдина. И Алексею Петровичу угрожал: «Первым в Сибирь пойдешь».