Николай Кондратьев - Маршал Блюхер

Самое сложное — скомплектовать первую волну. В нее должны войти бойцы, способные на самопожертвование. По–видимому, все они погибнут, пробивая проходы в проволочных заграждениях. А жить всем хочется. В первую волну придется поставить коммунистов. Да и вторую надо формировать из армейских большевиков и бывалых бойцов, ветеранов дивизии. Тренировать их на полосах препятствий у Преображенки и Перво–Константиновки. Снабдить всем необходимым.

Утром Блюхер ознакомил с планом эшелонированного штурма начальника штаба Датюка, военкома дивизии Флигельмана и начальника политотдела Строганова. Решили немедленно скомплектовать штурмовую группу из 2 тысяч бойцов и командиров.

К штурму готовились во всех частях. Коммунисты проводили беседы, читали газеты, призывали бойцов проявить высшее мужество и отвагу в предстоящем решающем бою.

По приказу начдива все полковые разведчики изучали инженерные препятствия Турецкого вала. Снова отличился любимец дивизии — красноармеец 451–го полка Павел Яковлевич Кашин, награжденный орденом Красного Знамени еще под Тобольском. Спрятавшись в развалинах разбитого дома, Павел Кашин с товарищами обнаружили, что на участке перед рвом установлен трехрядный проволочный забор и однорядный — протянут по самой стенке. Две ночи разведчики прорезали проходы и без потерь исчезали в укрытиях. Белогвардейцы выставили заставу с двумя пулеметами. В темноте Павел Кашин и его друзья проползли в ров. Заметили огоньки цигарок. Забросали заставу гранатами. Захватили пулеметы и документы. С вала брызнули ослепительным светом прожекторы. По смельчакам хлестнули перекрестным огнем. Разведчики потеряли пять товарищей, но пулеметы приволокли.

Отделенный командир Лаврентий Пономарев с бойцами скрытно пробрался к Турецкому валу и захватил офицера. Допросив пленного, Блюхер приказал Датюку:

— Немедленно представьте к награде орденом Красного Знамени отделкома Лаврентия Ивановича Пономарева. Молодец! Помог, всем помог.

Командующий Южным фронтом М. В. Фрунзе приказал командарму А. И. Корку: «…переправившись не позднее 8 ноября на участке Владимировка — Строгоновка — М. Кугаран, ударить в тыл перекопским позициям, одновременно атаковав с фронта, и не позднее 10 ноября главными силами выйти на линию Копкары— Джелишай — Яланташ. Атаку производить решительно, сосредоточив для удара крупные силы. Иметь даль-

нейшей задачей решительное наступление на Евпаторию — Симферополь — Севастополь». [52] М. В. Фрунзе. Избранные произведения, стр. 407.

На 51–ю Московскую дивизию легла наиболее тяжелая и сложная часть боевой операции. Она должна была двумя бригадами атаковать в лоб неприступные перекопские позиции, а две другие двинуть через Сиваш в тыл противнику в направлении Армянского Базара.

Всю ночь Блюхер думал о том, как лучше выполнить директиву командарма, и только к утру свел свои тяжелые раздумья в оперативный приказ.

Наиболее сильные бригады—152–я Боряева и Ударная огневая Ринка — должны были штурмом взять Турецкий вал и прорвать Юшуньские позиции.

Командиры 153–й бригады Круглов и кавалерийской группы Козленков получили задание совершить восьмикилометровый марш по вязкому дну Сиваша и через Караджанай пробиться к Армянску.

151–я бригада Хлебникова оставалась в резерве — в Перво–Константиновке.

Получили задания начальники служб дивизии.

Вскоре, после того как приказ был разослан, стали поступать тревожные сигналы.

Начальник артиллерии Будилович жаловался на явно недостаточный боекомплект снарядов для тяжелых орудий и сомневался в возможности организации массированного огня в течение всей операции.

Дивизионный инженер Федор Константинович Зуев просил выделить людей для подготовки артиллерийских позиций и напоминал о том, что первая штурмовая волна до сих пор полностью не обеспечена ножницами для резки проволоки и взрывпакетами.

Начальник связи Гулин робко, но довольно назойливо пытался убедить начдива в том, что натянуть телефонные линии для всех бригад нет никакой возможности, так как людей маловато, а главное — провода и шестов не хватает для такого обширного фронта.

После бессонной, изнурительной ночи у Блюхера разболелась голова, противно заныла спина. С трудом сдерживая раздражение, начдив требовал проявления инициативы и неуклонного выполнения всех указаний.

Впервые за все время службы в армии он отошел от своего твердого правила разговаривать с подчиненными ровным, спокойным голосом и, сам того не желая, перешел на повышенный, угрожающий тон.

В это время в Чаплинку приехали командующий фронтом Фрунзе и командарм Корк.

Блюхер не ожидал их и доложил о подготовке к штурму сбивчиво и нервозно.

Фрунзе прочитал приказ и, глядя в упор, спросил:

— Все, что наметили, выполните?

Блюхер опустил голову, задумался.

— Вы что, сомневаетесь в выполнении директивы? — удивился Корк.

Блюхер развернул схему. Вот она, стена укреплений.

— Труднейшая операция, к сожалению, материально не обеспечена. Нам обещали шесть дивизионов тяжелой артиллерии, а дали один. Да и тот не имеет достаточного боекомплекта. Мы послали несколько заявок на саперные ножницы и взрывчатку и не получили десятой части затребованного инженерного имущества. А ведь люди не птицы, через проволоку не перелетят…

— Спокойно! — сурово оборвал Фрунзе. — Не теряйте времени па пустые жалобы. Дивизионы тяжелой артиллерии застряли в Кременчуге. Я пытался их протолкнуть и не мог. Железные дороги разбиты, мосты взорваны. Республика бедна, вы это сами знаете, и ничем нам не поможет. Мы должны помочь Республике завоевать и закрепить мир.

— Дивизия понесла крупные потери… Все оборвались, разбили обувь. А морозы стоят дикие, пятнадцать градусов. Появились обмороженные.

— Да, на вас возложена задача неимоверной трудности. И ее надо, подчеркиваю, товарищ Блюхер, надо, выполнить любой ценой. Каждый день передышки усиливает Врангеля. Ему и его союзникам на Западе выгодна наша медлительность.

— Сделаем все возможное, товарищ Фрунзе. Наш успех будет зависеть от действий Сивашской группы.

— Независимо от действий соединений на Литовском полуострове вы обязаны штурмом взять Турецкий вал. Это мой категорический приказ.

Фрунзе надел папаху, повернулся к Корку:

— Август Иванович, вы останетесь здесь, в Чаплин–ке, и проверите готовность штаба, а мы поедем в пятьдесят вторую дивизию к Германовичу.

Блюхер проводил Фрунзе до машины.

С моря наползал густой седой туман. Прожектора старательно рубили надвигавшуюся темноту.

Блюхер не спеша вытер с лица пот. Как эго все нехорошо получилось. Видно, бессонные ночи, усталость, крупные потери при первом штурме вызвали повышенную раздражительность. Начал жаловаться на снабжение, изрекать прописные истины: «Стена укреплений… Люди не птицы, через проволоку не перелетят». И перед кем — самим командующим. Сейчас предельно исполнительный и спокойный бывший подполковник Август Корк строго и неприязненно напомнит о дисциплинированности и воинском долге.