Джордж Крайл - Война Чарли Уилсона

Той осенью Викерс и Авракотос разместили заказы на сотни миллионов автоматных и пулеметных патронов. Единственный реальный вопрос для Викерса заключался в том, сможет ли ЦРУ в обозримом будущем служить арсеналом для продолжения джихада, который все дороже обходился государственной казне. Примерно в то же время, как по заказу, объявился Чарли Уилсон с почти нелепым вопросом: «Сможете ли вы оприходовать еще 300 миллионов долларов?»

Гаст понимал, как странно прозвучал бы этот вопрос от любого другого человека, кроме Уилсона. В своей подкомиссии конгрессмен был политическим алхимиком, неустанно выискивавшим способы для волшебного увеличения бюджета Авракотоса. В данном случае он обнаружил военную программу стоимостью 300 миллионов долларов, от которой Пентагон только что решил отказаться. Если деньги не будут потрачены до конца бюджетного года, то есть через восемь дней, все 300 миллионов вернутся в казначейство. По словам Чарли, он собирался убедить Пентагон отдать деньги на войну в Афганистане, если ЦРУ сделает соответствующий запрос.

«Перепрограммирование» средств Пентагона было волшебным способом, с помощью которого Уилсон оплачивал все свои особые подарки для Гаста. Но вероятность перевода таких огромных средств из бюджета Пентагона в тайную программу ЦРУ всего лишь за восемь дней была крайне мала, а по обычным меркам и вовсе равна нулю. Даже если бы кто-то из руководства ЦРУ согласился выступить с таким предложением, то, по мнению Гаста, само продвижение идеи через бюрократические механизмы Агентства заняло бы не менее девяти месяцев. Финансисты пришли бы в ужас от запроса на такую огромную сумму. Пришлось бы заказывать сложные расчеты и писать доклады для обоснования выделяемой суммы. Чиновники из Белого Дома тоже не остались бы в стороне. Потом состоялись бы слушания в обоих комитетах по разведке. Директору пришлось бы выступать перед сенаторами и конгрессменами, а потом повторить свое выступление перед подкомиссиями по ассигнованиям Сената и Конгресса.

Разумеется, это не устраивало Чарли Уилсона. Он сказал Гасту, что они могут провести 300 миллионов долларов (на самом деле 600 миллионов, с учетом саудовского вклада) за восемь дней, если Гаст будет готов бросить все и помочь ему. Варенников устроил атаку на Хост в том же сентябре, но главная битва, решавшая судьбу афганского сопротивления, разворачивалась в Вашингтоне, где Гаст, Чарли, Майк и их помощники развили бурную деятельность наперегонки с часовой стрелкой.

Первое препятствие оказалось довольно неожиданным. «В Пентагоне начали собачиться и не хотели отдавать деньги, — вспоминает Уилсон. — Тогда я сказал начальнику финансового управления: “Если вы не хотите давать нам 300 миллионов, как вам понравится, если мы урежем ваш бюджет на три миллиарда в следующем году?” Я дал понять, что не шучу. Я сказал им, что они должны убраться с дороги, и побыстрее».

После усмирения Пентагона поле битвы переместилось в Конгресс, где предстояло убедить в наличии веских оснований для перевода огромной суммы в Лэнгли восемь отдельных комитетов. Мероприятие не имело шансов на успех, если бы Викерс в своей обычной манере уже не составил бюджет с точным объяснением использования этих средств. Теперь он уверенно утверждал, что оптимальный ежегодный бюджет для этой предположительно тайной войны составляет 1,2 миллиарда долларов.

Это была чудовищная сумма для тайной операции, особенно с учетом страстей вокруг ЦРУ, бушевавших тогда в Конгрессе. Викерс и Авракотос не смогли бы даже предложить такое радикальное увеличение бюджета, если бы не босс Гаста, начальник отдела Ближнего Востока Берт Данн, В Агентстве Данна называли «мистер Афганистан». Он не только служил в Кабуле и говорил на местных диалектах, но также был экспертом по вооружению, имевшим огромный опыт сотрудничества с военными. Все это многое значило, когда Данн вступил в должность в ранге, эквивалентном четырехзвездочному генералу, и стал начальником разведки целого мирового региона.

Раньше Данн был заместителем Клэра Джорджа в отделе Африки. Разумеется, Клэр Джордж хорошо знал Авракотоса и уважал его таланты. Но он также знал о резкости и непредсказуемости Авракотоса, и отношения между ними были довольно напряженными. С другой стороны, Данн действовал с выдержкой и расчетливостью профессионального игрока. У руководителя любого крупного отдела есть одна проблема: он должен кому-то доверять и делиться полномочиями. Если Берт сказал, что имеет смысл пополнить бюджет афганской операции на 600 миллионов долларов, этого было достаточно для Клэра Джорджа, а возможно, и для Джона Макмэхона. В данном случае даже Билл Кейси выступил в роли активного лоббиста.

Между тем Уилсон действовал на Капитолийском холме так, как если бы он был «кротом» Гаста и проводником воли ЦРУ. Высокий техасец пользовался любой возможностью: он ездил на лифтах с другими членами комитетов и встречался с ними в коридорах Конгресса, чтобы снять возможные вопросы и сомнения, а в особых случаях звонил Гасту и получал необходимые разъяснения.

К тому времени Уилсон стал великим просветителем Конгресса по всем вопросам, связанным с Афганистаном. В подкомиссии по оборонным ассигнованиям он неустанно развлекал всех поразительными историями о том, что происходит в тайном мире Джеймса Бонда. Гаст сообщал ему последние сведения, и Чарли рисовал живописные картины для всех, кто хотел его послушать.

Он говорил об экзотических союзниках ЦРУ — саудовских монархах и принцах, выступающих в роли банкиров, и китайских коммунистах, предлагавших оружие для войны с советскими коммунистами. Он сделал Мохаммеда живым персонажем, не только продающим боеприпасы, но и отдающим личные распоряжения оснастить борцов за свободу оружием, предназначенным для его элитных войск. Конгрессмен снова и снова повторял, что это единственный безупречный в моральном смысле крестовый поход нашего времени. В нем принимали тайное участие британская, французская, канадская и немецкая разведка и даже Сингапур сыграл свою роль.

Люди, к которым он обращался, были изощренными и осторожными политиками, но каждый из них ощущал некую первобытную гордость, когда Уилсон говорил о высокой цели и об их праве отплатить «империи зла» той же монетой. Им нравилось, когда он рассказывал про экзотических правонарушителей, которых они финансировали. Им нравилось, когда он превращал войну в личное дело и заставлял их ощущать свою причастность к этому делу.

На пятый день кампании Гасту и Чарли казалось, что они вот-вот «перепрограммируют» 300 миллионов долларов из бюджета Пентагона, но тут один из друзей Чарли из комитета по разведке сообщил ему, что голоса разделились поровну, а председатель комитета Ли Гамильтон собирается поставить крест на программе. Обычно Чарли склонял конгрессменов на свою сторону юмором, обаянием и личными услугами. Но в этот раз у него не было времени, поэтому он обратился к своему тайному благодетелю Типу О'Нейлу и сказал спикеру, что демократы будут скомпрометированы, если Гамильтон не пойдет на попятный. Дальнейших разъяснений не требовалось. Он знал, что О'Нейл, несмотря на ведущую роль в противодействии операциям ЦРУ в Никарагуа, ненавидел, когда его партию обвиняли в отсутствии патриотизма. «Тип, ты хочешь, чтобы демократов обвинили в том, что они выдернули ковер из-под ног моджахедов? Там нет монахинь, Тип, так что можешь не беспокоиться об этом», — добавил Уилсон, имея в виду сестру О'Нейла, известную своими антивоенными высказываниями.