Джордж Крайл - Война Чарли Уилсона

Теперь Викерс настаивал на том, что его генеральный план, точно устанавливавший, каким образом ЦРУ должно оказывать поддержку афганцам в течение следующих трех лет, был завершен. Если бы кто-нибудь другой выступил с подобным заявлением, Авракотос бы усомнился в его здравомыслии, но он научился не задавать вопросов Викерсу. Иногда Гасту казалось, что в этом молодом военном советнике есть нечто сверхчеловеческое. «Он мог выглядеть пугающе, когда начинал говорить на языке цифр», — вспоминает Гаст.

Авракотос помнит свое изумление, когда Викерс впервые объяснил ему свои выводы о количестве патронов, необходимых моджахедам для того, чтобы поддерживать свое оружие в боеспособном состоянии, учитывая не только боевые столкновения, но также учебные стрельбы, выстрелы в воздух и перепродажу боеприпасов на черном рынке. Майк Викерс понимал непредсказуемость событий на войне, но везде, где только возможно, старался применять научный подход и пользоваться количественным и качественным анализом. Тыловое обеспечение, линии снабжения, медицинская помощь — все это жизненно необходимо для войны, но становится особенно трудным при ведении тайной войны. Во всех своих расчетах Викерсу приходилось учитывать сложные маневры со швейцарскими банковскими счетами, теневыми посредниками, фальшивыми корпорациями, контрактами, юристами, замаскированными судами, караванами грузовиков, верблюдов, мулов и ослов, военными складами, текущими данными спутникового слежения и секретными выплатами семьям моджахедов.

Почти вся эта работа проходила в скучных бесцветных кабинетах, затерянных среди мирных лесов Лэнгли, штат Виргиния. Но Майк Викерс представлял себе не такую работу, когда подписывал контракт с ЦРУ; тогда он хотел стать современным полковником Лоуренсом. Прежде всего, Викерс был человеком современных решений и новых технологий, и он быстро пришел к выводу, что если бы Лоуренс воевал вместе с моджахедами, он не добился бы таких успехов, как в свое время.

«Ковбои» из военного отдела ЦРУ регулярно поднимались к Викерсу и убеждали его и Гаста в необходимости проведения американских спецопераций в Афганистане. В своих мечтах Викерс отправлялся в Паншерскую долину и становился советником Масуда — афганского полевого командира, которым он больше всего восхищался. Оба родились в один года, и его заветным желанием было исчезнуть в горах вместе с «Паншерским Львом» для охоты на общего врага. Впрочем, Викерс понимал, что американцам нет смысла руководить отдельными операциями в Афганистане. Моджахеды, иногда с помощью советников из пакистанской разведки, сами занимались такой работой. Главная творческая задача, стоявшая перед ЦРУ в афганской войне, заключалась в том, чтобы превратить этих людей в технологически оснащенных воинов конца XX века.

Требовалось незаурядное воображение, чтобы представить себе ту армию, которую формировал Викерс. Майк глубоко изучил историю партизанской войны. Теперь он изобрел новый прототип, который по праву мог считать произведением военного искусства. Викерс был одним из тех редких людей, которые обладают стратегическим видением, и в феврале 1986 года он смог заглянуть в будущее, увидеть судьбу своего творения и объявить о полном успехе.

В начале 1986 года Викерс осознал, что он забирает на свои нужды 57% общего бюджета Оперативного управления. Он уже привык к тому, что управляет самой большой полувоенной кампанией в истории ЦРУ, но недавнее происшествие убедило его в том, что официально он ничем не управляет. В ЦРУ работало двадцать тысяч человек. Это была бюрократическая структура со своими правилами и распределением властных полномочий, и с официальной точки зрения он был одним из самых младших оперативных сотрудников в этой структуре. Гаст мог пользоваться его талантом для работы, эквивалентной обязанностям командующего армией на войне, но по списочному составу его звание соответствовало капитану или майору. Как известно, любому капитану и майору не стоит и мечтать о полномочиях генерала Шварцкопфа.

Предыдущей осенью Гаст и Берт Данн обратились с просьбой о повышении для Викерса. Члены коллегии, рассматривавшей карьерные вопросы, согласились лишь после того, как Данн пригрозил обратиться непосредственно к Клэру Джорджу в случае их отказа. Но один из старших сотрудников ЦРУ сказал Викерсу, что если ему повезет, то лишь через десять или пятнадцать лет он может рассчитывать на такую же почетную работу с широким кругом ответственности. По его словам, афганская операция, скорее всего, была венцом карьеры Викерса.

Теперь Викерс начинал понимать, какой странный поворот судьбы вознес его на прежде немыслимую высоту. Ему не удалось бы ничего добиться без Гаста, но свобода действий для Авракотоса исходила от Берта Данна, который готовился оставить свой пост и стать помощником Клэра Джорджа, занимавшего должность заместителя директора по оперативным вопросам. По идее, это должно было укрепить позицию Гаста, если бы не одно обстоятельство. Главным претендентом на старую должность Данна был Том Твиттен, и если бы это назначение состоялось, то Авракотосу грозили крупные неприятности.

С формальной точки зрения, Том Твиттен, заместитель заведующего отделом Ближнего Востока, был боссом Авракотоса уже более двух лет. Но Гаст занимал странное и независимое положение: иногда он вел дела с Уилсоном, иногда с Биллом Кейси и всегда имел прямую связь с Данном. По своим причинам Гаст просто игнорировал Твиттена при любой возможности, а иногда насмехался над ним без всякой причины.

Отчасти это объяснялось личной антипатией. В разговорах со своими сотрудниками Гаст обычно называл Твиттена «мистер Роджерс», и это прозвище прижилось. Любой профессиональный разведчик должен иметь собственную сеть осведомителей, а поскольку Твиттен был профессионалом, он быстро узнал о том, как его называют.

В начале своего знакомства Авракотос установил эмоциональный контакт с Уилсоном, грубо подшучивая над Томом Твиттеном. Опять-таки по личной причине Гаст обычно не отвечал сразу на звонки Твиттена и подходил к телефону лишь через одну-две минуты. Его секретарша сгорала от смущения, удерживая Твиттена на линии, пока Гаст читал свою почту. Лишь после этого он брал трубку и здоровался тоном человека, у которого есть гораздо более важные и насущные дела, чем разговор с Томом Твиттеном.

Все это не имело бы большого значения, если бы не один неприятный инцидент, который произошел за месяц до описываемых событий. Оливер Норт ворвался в Агентство и потребовал доступа к швейцарскому банковскому счету для перевода денег в одной из сделок с Ираном по схеме «оружие в обмен на заложников». Твигген собирался удовлетворить требование этого высокопоставленного эмиссара из Белого Дома, но Гаст отказался.