Лев Лурье - Ленинградский фронт

ДОСЬЕ:

Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, 55 лет. Пруссак, из традиционной семьи военных. Герой Первой мировой войны. Автор плана по молниеносному захвату Франции в 1940 году. В 1941-м во главе танкового корпуса совершил рейд от Восточной Пруссии до озера Ильмень. Весной 1942-го уничтожил советские войска под Керчью, взял Севастополь. Среди офицеров вермахта имел прозвища: «Эрих-кулак» и «Сорок килограммов чистого мозга».

Немецкая суперпушка не сохранилась, но снаряд ее можно увидеть и потрогать в Артиллерийском музее Санкт-Петербурга. Немцы старались выбрать для обстрелов время, когда на улицах было многолюдно, били по жилым кварталам и хорошо знали, куда били. Потом немецких артиллеристов допрашивали, что они чувствовали, когда обстреливали город? — Ничего особенного, они делали свою работу: профессионально, добросовестно и с удовольствием. Каждый выстрел сопровождался выкриком, типа: «Эх, посмотреть бы, как рушится квартал!», «Несколькими семьями меньше!», «Еще кучка трупов!».

План Манштейна по взятию Ленинграда: с помощью привезенной из-под Севастополя мощной осадной артиллерии и авиации ошеломить город усиленной бомбардировкой. Начать мощное наступление на южном направлении к Средней Рогатке, прорвать оборону, а затем неожиданно повернуть на восток, форсировать Неву в районе Рыбацкого и по восточной окраине города соединиться с финнами. Однако у нового командующего Ленинградским фронтом Леонида Говорова были свои планы.

В 1920-е годы Говоров пытался вступить в партию. Когда его на партийном собрании спросили: «А зачем вам это нужно? Почему вы сейчас приняли это решение?» — Говоров простодушно ответил, что хочет поступать в Военную академию и поэтому должен быть членом партии. Разумеется, в партию его не приняли.

Говоров начинал войну по своей артиллерийской специальности. Он командовал артиллерией Резервного фронта, а потом Западного — того самого, которым командовал Жуков. 18 октября 1941 года, в момент самой острой фазы немецкого наступления на Москву, был тяжело ранен командующий 5-й армией Западного фронта генерал Лелюшенко, и Жуков принял неожиданное решение — назначить артиллериста Говорова командующим общевойсковой армией. Битва под Москвой закончилась победой Красной армии и те, кто сражался вместе с Жуковым, пошли вверх по карьерной лестнице. Генерал Власов стал командующим 2-й ударной армией, генерал Ватутин получил фронт, фронт получил и Говоров — Ленинградский.

ДОСЬЕ:

Говоров Леонид Александрович, 45 лет. Родился в семье сибирского крестьянина. Служил офицером в Колчаковской армии, перешел на сторону красных. Закончил академию имени Фрунзе и академию Генерального штаба. Свободно владел немецким языком. В 30-е годы чудом избежал ареста. Единственный комбриг выпуска 1935 года, доживший до начала войны. Летом 1941-го — начальник артиллерии Западного фронта.

С апреля 1942-го — командующий силами Ленинградского фронта. Беспартийный.

Леонид Говоров стал командующим фронтом будучи бывшим царским офицером и к тому же не являясь членом ВКП(б). Люди в Смольном считали: это непорядок. Член военного совета фронта, фактически руководитель Ленинграда Алексей Кузнецов лично собирал рекомендации о вступлении в партию нового комфронта.

Партийное руководство не смущал даже тот факт, что Говоров в Ленинграде регулярно посещал Николо-Богоявленский собор, который в то время был кафедральным. (В Ленинграде во время блокады оставалось всего 10 действующих церквей.) И Говоров присутствовал на рождественских и пасхальных богослужениях.

Впрочем, командующий не сильно рисковал. К 1942 году Сталин понял: Русская православная церковь — его союзник в борьбе с фашизмом. В идеологии надо опираться не столько на классовое, сколько на общенациональное.

Тем не менее, Говоров ярко выделялся на фоне других советских полководцев. Классический советский командующий фронтом обычно сквернословил, рукоприкладствовал, пьянствовал и посещал общество прекрасных медсестер и связисток. Сталин на подобные вещи смотрел сквозь пальцы, — боевые успехи важнее. Говоров был, напротив, необычайно формален, застегнут на все пуговицы, бытовых слабостей не имел. Однако в войсках появление нового командующего встретили без энтузиазма. Очень скоро Говорову присвоили обидные прозвища: бирюк и аптекарь. Он мало говорил, почти никого не хвалил, на рассказы о подвигах, жертвах и героических усилиях лишь болезненно морщился. От каждого требовал точности и досконального знания обстановки. Боевые командиры чувствовали себя перед командующим, как студенты на экзаменах. А требовательность проявлял крайнюю. У Говорова самое страшное ругательство было — «бездельники».

Новым командующим были недовольны не только командиры, но и рядовой состав. На передовой обессиленных голодом и боями людей Говоров заставил взяться за лопаты и строить новые укрепления, за счет которых можно было держать линию обороны меньшим числом солдат. Усиливая противотанковую защиту на южном фасаде обороны Ленинграда, командующий начал снимать части и отправлять их в тыл. Говоров страшно рисковал, но в результате, впервые за всю историю, Ленинградский фронт стал располагать резервом для наступления.

ВОСПОМИНАНИЯ:

Басистов Юрий

На Ленинградский фронт в начале 1942 года прибыл, наверное, самый правильный командующий. Нужен был человек спокойный, методичный. Человек, не бросающийся в прорыв, а умеющий подготовить почву для своих действий. Вот таким и был Говоров: умный, интеллигентный военный. Отличался он своей сосредоточенностью, лаконичностью формулировок. Не был матершинником, в отличие от многих других наших больших начальников.

Самым резким выражением, которым он пользовался, были слова: «Вы бездельник». Если на то пошло, самое возмутительное — быть бездельником, особенно на войне. Я думаю, что в этом сказался, прежде всего, его характер. И то образование, которое укрепило его как человека дела и человека слова. Он всю жизнь был человеком дела и слова.

Я не могу сказать, что встречал кого-либо, кто бы отнесся к Говорову с сомнением. Это военный трудяга, который выкладывался полностью. Недаром он рано заболел и рано, в общем-то, ушел из жизни. Ни парикмахерши особой, ни личной коровы, как у некоторых блокадных деятелей, никаких «походно-полевых жен» у него не было. Никогда он не пользовался какими-то особыми привилегиями. Он был исключительно светлый и чистый человек.