Дмитрий Ненадович - Бестолковые рассказы о бестолковости

Впрочем, с ними, военноначальствующими, часто такое бывало: звезданет что-нибудь абсолютно не связанное ни с происходящим в данный момент событием, ни с окружающими его предметами, и быстрыми шагами куда-нибудь уйдет. А вы стойте потом и думайте, что же это все могло бы означать? Только быстро думайте. А то он сейчас вернется такими же быстрыми нервными шагами и начнет вопить о том, что до сих пор не выполнены его четко сформулированные указания.

— Творошков, впредь курс в главный корпус водить только по-за спортзалом.

— Товарищ полковник, так перед спортзалом или за ним?..

Но его уже нет. Ушел он. У него другие дела. Сейчас ему уже точно некогда. Но когда он срочно дела эти завершит, он придет и проконтролирует — идут ли по-за спортзалом? И будет язвительно вопить при этом издалека (лексика изменена на нормативную):

— Творошков, ну куда же вы курс повели? Я так и знал. Первый раз вижу такого долбаковского военноначальствующего! Я же ясно сказал — по-за спорт-за-лом!!!

Все-таки однажды мирная система озеленения дала сбой. Вернее, она была нарушена одним ретивым военноначальствующим, имеющим родственников, выезжающих за границу (не зря политически бдительные военноначальствующие относились к подобного рода личностям очень насторожено). Ретивый военноначальствующий решил выделиться на фоне растительной жизни своих косных коллег. По его самоличному заказу привез как-то «заграничный» родственник семена бамбука из далекой африканской страны. Засеян был весь участок вдоль дороги, ведущей в главный корпус альма-матер обучаемых военных. До революции в этом здании располагалась Академия Генерального штаба Российской империи. Перед зданием вольготно возлежала скульптура гривастого льва. Видимо, этот дремлющий на клумбе царь зверей и навеял на ретивого военноначальствующего африканские настроения.

С первых дней посадки бамбук стал проявлять чрезвычайную агрессию. Активно размножаясь и захватывая все новые и новые территории, бамбук подобрался наконец к дороге и продемонстрировал, что асфальт — это вовсе для него никакая и не помеха. Что видал он, дескать, препятствия и посерьезнее. В результате дорога вскоре превратилась в некий фрагмент африканской саванны. Экзотический вид стройной бамбуковой рощи поверг лиц еще более военноначальствующих в состояние крайнего раздражения, вот-вот грозящегося сорваться в состояние прогрессирующего возбуждения. А высоконачальственное возбуждение — это я вам доложу… Потрясающая мимика. Чем больше ее наблюдаешь, тем более привлекательным кажется облик доктора Крюгера, который в сравнении с искаженной прогрессирующим возбуждением физиономией лица высоконачальствующего все больше и больше напоминает рекламного младенца, объевшегося молочной смеси и излучающего умиротворение. А слова, какие слова формируются на выходах высоконачальствующих речевых аппаратов… Слова, казалось бы, перемежающиеся в хаотическом порядке, иногда вдруг складываются в емкие, образные фразы. Фразы, прослушав которые, военный сразу может догадаться о том, что ждет его в ближайшем будущем и какие действия ему прямо сейчас надлежит предпринимать. Вот, к примеру, самые интеллигентные или хотя бы поддающиеся нормативному толкованию фразы:

— Отдельные думают остаться сухими из воды! Не на того напали, ублюдки! Я с этим делом буду долго и тщательно разбираться! И в конце концов накажу первого попавшегося!

— Да я вас сейчас сгною, с говном смешаю. Смешаю и сожру! (То есть говна, уже присутствующего в организме военного, лицу высоконачальственному, находящемуся в состоянии крайнего возбуждения, было явно недостаточно, требовалось еще где-то найти говно дополнительное. Некую добавку для более тщательного перемешивания).

— Всех (далее о различных видах совокупления)! Никому не спущу!!! (Видимо запас банка спермы у лица высоконачальственного был весьма ограничен).

— Эй вы, с усами, быстро ко мне! Бояться! Дрожать! Кал метать на землю! Вижу! Почему не дымится?! Я же сказал — бо-ять-ся-я-я!

Ну да ладно, вернемся к окружающей нас флоре. Нельзя сказать, что заросшая бамбуком дорога была парадной, высоких гостей встречали в живописном полукруглом скверике, охраняемом лениво дремлющим каменным львом. Однако нередко среди высоких тех гостей попадались лица особо любопытные. Как правило, были эти люди чего-нибудь проверяющие. И надо сказать, были они неленивыми и неизбалованными. Ну, по крайней мере, «волг» к подъезду не требовали. Выйдут, бывалыча, себе потихоньку из главного корпуса и пешочком так, по той самой дорожке, с кожаной папочкой под мышкой — полюбопытствовать, как там учебный процесс налажен, или же узнать: «А оборудована ли уборная писсуаром и кабиной с унитазом, таким образом, чтобы ими могли воспользоваться 10–12 военных одновременно (здоровые воинские коллективы передвигаются строями и делают исключительно все по команде, поэтому случаи, когда потребность в этих благах цивилизации равномерно распределена по времени между этими виртуальными «10–12», достаточно редки — но что поделаешь, вся страна стояла тогда в очередях кто за чем, а военные — в большинстве случаев именно за этим).

И вот крадется очередной любопытствующий в самом благодушнейшем своем расположении духа, и что же предстает его удивленному взору — непроходимая бамбуковая роща в центре Питера?! «Львы, бамбуковые рощи, — недоумевает проверяющий, — они что, издеваются надо мной, что ли?» Обидится проверяющий и не станет ничего проверять. Напишет препохабнейший актец и уедет. А военноначальствующим потом отмывайся. Правда, отмываться-то они все равно кровью обучаемых военных будут. Но ведь из обучаемых военных попробуй еще чего-то выдави. Попотеть еще надо бы. Потеть военноначальствующим никогда не хотелось. Но приходилось.

На борьбу с бамбуком были брошены великие силы. Его выкорчевывали, жгли, поливали боевыми отравляющими веществами. Безрезультатно. Ранним утром, следующим за днем очередной экзекуции, бамбук снова прорастал, приводя военноначальствующих в совершенное неистовство, порой очень слабо граничащее с бесноватостью. А бамбук тем временем тянулся к блеклому питерскому солнышку всей сочной зеленью молодых африканских побегов и не обращал на гневливость военноначальствующих абсолютно никакого внимания. Проблему удалось решить лишь снятием двухметрового слоя грунта на площади в несколько гектаров и поспешным его вывозом в неизвестном направлении. Интересно, по какой бухгалтерской статье были выполнены эти масштабные работы? Предположительно — «Устранение последствий стихийного бедствия, повлекшего за собой загрязнение почвы». А куда, интересно, эту почву все же вывезли? Принимая во внимание тот удачный для нас факт, что живем мы до сих пор не в зарослях бамбука, можно предположить, что грунт был вывезен самолетами или морским путем в район Новой Земли. У военных в то время было много самолетов и керосина для них (например, за однокурсником Сереги, следующим, так сказать, в отпуск, папа, командир полка транспортной авиации, присылал из Иркутска маленький такой легкомоторный самолетик ИЛ-76, чтобы попросторней, стало быть, было следовать в такую-то даль уставшему от учения сынишке). И кораблей у военных тогда тоже было много. И все продукты дурной своей жизнедеятельности они шкодливо свозили на многострадальный остров и воровато там закапывали. А то и просто выбрасывали по дороге. Но это все предположения. Действительный наблюдаемый итог этой истории состоял всего лишь в приостановке карьерного роста ретивого военноначальствующего: в гордом звании «капитан» он проходит еще пять лет, а поскольку военноначальствующим он к тому времени прослужил уже пятнадцать лет, то все остальные военноначальствующие прозвали его «пятнадцатилетним капитаном».