Брайан Кастнер - Долгая прогулка

— «Кугуар-13»… — нужно было произнести позывные. Какие номера используют командиры сухопутных частей? — «Кугуар-13», я ОВУ-6. Куда вы направились?

— ОВУ-6, я «Кугуар-13». Центр боевых операций «Уорриор» с передовой оперативной базы вызвал нас на Майк Эко 4473 2681. Сдетонировало СВУУА. Конец связи.

— Вы обеспечиваете нашу безопасность по внешнему периметру. Вы никуда не едете.

— ОВУ-6, я «Кугуар-13». Вашу безопасность будет обеспечивать «Байонет-23».

СВУУА — самодельные взрывные устройства, устанавливаемые на автомобилях, — всегда будоражили воображение офицеров штаба — отсюда такая резкая перемена планов. В словах командира группы «Кугуар-13» была своя логика: в конце концов, именно «Байонет-23» сопровождал нас по дороге к мосту. При обычных обстоятельствах смена группы сопровождения не вызвала бы вопросов. Однако в тот вечер от группы «Байонет-23» нас отделяли мост, стрельба и еще не обезвреженное взрывное устройство. Если бы «Кугуар-13» уехал, некому было бы сдерживать толпы людей, рвущихся на мост с нашей, восточной, стороны. Мы не могли обезвреживать бомбы и одновременно выполнять функции полицейского отряда особого назначения.

— «Кугуар-13», я ОВУ-6. Так дело не пойдет. Вы остаетесь, пока мы не закончим работу. Потом можете проводить нас к месту взрыва СВУУА.

Несколько секунд рация молчала. На том конце, видимо, решали, как быть. Следовать указаниям центра боевых операций? Или проигнорировать указания своего центра и выполнить мой приказ, отданный на месте? Напряжение росло.

— Я сам позвоню по мобильнику капитану из «Уорриора» и объясню, что произошло, — добавил я.

После этих моих слов «Кугуару-13» явно стало легче.

— Вас понял, ОВУ-6, — услышал я запоздалый ответ.

Капитанское звание иногда дает определенные преимущества: пока я вел переговоры, Кастельман не терял времени. Пока я уговаривал группу сопровождения не бросать нас, наш робот поместил бутылку со смесью взрывчатки с водой возле проводков, соединяющих батарейку с капсюлем-детонатором, и вернулся в машину.

— Приготовиться к взрыву! — Ба-бах! Взрывное устройство разлетелось на части, известив пол-Киркука о нашем присутствии.

Пока наш одинокий вездеход ехал по мосту к месту взрыва, где мы намеревались обследовать фрагменты взрывного устройства, перестрелки между группой «Байонет-23» и вооруженными людьми на нашем берегу участились. Найденные части и фрагменты мы быстро погрузили в машину: на одних могли оказаться отпечатки пальцев террориста, другие представляли собой кусочки провода, завязанные особым узлом, который тоже о многом говорил. Я взял в руки минометную мину — ее стальная оболочка, весившая без малого шестнадцать килограммов, заключала в себе больше двух килограммов взрывчатки, и вся эта массивная конструкция напоминала по форме окорок индейки — и бесцеремонно закинул ее в грузовое отделение вездехода, чтобы уничтожить по возвращении на базу. Кастельман вызвал по рации «Байонет-23» и сообщил ребятам, что теперь они наконец могут проехать по мосту, а мы тем временем быстро встроились в колонну и тронулись, оставляя позади негодующую толпу. Полковник неотрывно смотрел в окно.

Наша небольшая автоколонна из пяти машин двигалась по улицам бьющегося в судорогах города туда, где нас ждали дымящаяся легковушка, горящий рынок, гора трупов, орущие дети и длинная-предлинная ночь.

Я прочел в нашей городской газете, что местная картинная галерея — та, что в колледже, — демонстрирует новую инсталляцию. Ее авторы выступают против войны. Инсталляция, в которой представлены продукты различных средств массовой информации, призвана показать жестокость вооруженных конфликтов. В газетной статье сообщается, что авторы поработали на совесть, что их инсталляция правдиво рассказывает о войне и оставляет сильное впечатление. Я принимаю решение посетить галерею.

Выставочный зал невелик. На дальней стене экран, по которому в режиме видео-просмотра непрерывно проплывает список имен. Это имена американских солдат, павших на боле боя. Половину пространства зала занимают свисающие с потолка на веревках черные мешки, похожие на гигантские ожерелья из попкорна. На каждом мешке имя погибшего солдата. Скорбный перечень имен продолжается. Мешков очень много.

Художник вывесил на стене текст, поясняющий смысл инсталляции. Текст повествует о нравственном выборе, перед которым оказывается солдат на войне. В нем говорится, что, столкнувшись с ужасами войны, солдаты выбирают: сражаться или нет. Участвовать в войне или не участвовать. «Самоубийство, — утверждает автор текста, — единственное, что остается солдату, желающему остаться в ладу со своей совестью».

Ощущение Безумия разрывает мне грудь и вызывает головокружение. Меня трясет.

Возможно, он прав. Возможно, мой выбор всегда был неправильным. Я знал, что делаю. Я знал, чего хочу.

А теперь пришло время платить по счетам. Я не могу больше так жить.

Я не могу жить с этим всю жизнь. Всю оставшуюся жизнь. С ощущением Безумия.

Что-то должно поменяться.

Это должно закончиться.

Я не помню, в какой момент мы поняли, что их было шесть. Может быть, не стоило удивляться, после того как накануне мы наткнулись на якобы несуществующую фабрику СФЗ. Но я падал с ног от усталости и, чтобы не заснуть, жадно отхлебывал кофе из огромной походной кружки, раскрашенной в цвета камуфляжа пустыни; поэтому, когда поступил первый вызов, я, не придав ему особого значения, отправил команду на задание, будто речь шла о проверке очередного подозрительного мусорного пакета или кучи мусора, какие встречались на дорогах Ирака на каждом шагу.

На этот раз, однако, все было не так просто. Через пять минут после первого вызова поступил второй. Потом еще один. Мы вышли из ангара и увидели три столба черного дыма над центром города. Прежде чем мы успели забежать обратно в ангар, чтобы ответить на очередной телефонный звонок, в небо взмыл четвертый столб дыма. Через пятнадцать минут их было уже пять. А всего бомбы были заложены в шесть легковых машин в разных частях города. Позже, вспоминая этот день, мы называли его днем шести заминированных легковушек.

Одна группа во главе с Кастельманом направилась к зданию местного отделения Союза патриотов Курдистана, возле которого прогремел первый взрыв; я со второй вышел через пять минут после них. Двумя группами мы быстро перебирались от одного места взрыва к другому, от одного облака дыма к другому. Везде нужно было пересчитать трупы, собрать вещественные доказательства, «зачистить» место происшествия, ликвидировать оставшиеся источники опасности. В основном мы занимались подсчетом трупов.