Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Оставив орудие мщения торчать в анусе осквернителя, Стас резко развернулся и почти строевым шагом вышел из спальни. У него осталось только одно желание: покинуть ставший чужим дом, хорошенько надраться и утром забрать вещи. О содеянном Стас как-то не задумывался.

На удивление, в прихожей уже горел свет. И еще там стояла Лариса собственной персоной, в домашнем халатике и с полотенцем на голове. Красивая и соблазнительная. Для потерявшего все жизненные ориентиры Стаса потрясений на этот вечер оказалось слишком много. Со стороны это напоминало детскую игру «замри». Онемению Стас не подвергся, но слова из себя выдавил с большим трудом:

— А там кто? — Дрожащей рукой он показал в сторону спальни.

— Да твой брат Сережка с женой. Его же к нам перевели. Я им спальню уступила, пока тебя нет. А сама с сыном. Да что за крики-то там?

— Я. Понимаешь. Тут. Вилка.

— А я мыться ходила. Днем напор слабый, а ночью ничего. Слушай, Стасик, у них, кажется, что-то случилось.

— Ага, — только и сказал Стас и грохнулся в обморок.

То, что брат переводится к ним, что у него жена тоже блондинка, что приехать они должны были именно в эти дни, Стас, конечно, помнил, но навернувшаяся на глаза красная пелена заслонила все, да и кто бы мог подумать!

В итоге все закончилось лучше, чем можно было ожидать. Задницу Сереже заштопали. Военврач в госпитале, с трудом выдернув вилку, долго выражал восхищение богатырским ударом, а закончив операцию, похлопал Сергея по филейной части и обрадовал:

— Геморроя не будет никогда! У тебя там труба, без сучков и задоринок. Нефтепровод!

Помолчал и, хмыкнув, записал в журнале, что больной сел на гвоздь. Сидеть на стуле по-человечески Сергей разучился надолго. Первое время плакал, когда шел в гальюн по большой нужде, и рыдал, когда возвращался. Потом привык. Сейчас и не помнит, наверное, времена, когда сравнивал унитаз с электрическим стулом. Сережиной жене Лене расклинившиеся ноги сводили четыре медсестры и хирург. Свели с трудом. А заикалась она всего три месяца. Да и то только в постели. В общем, все закончилось хорошо. Как говорится, малой кровью. Ячейка общества не распалась, семья сохранена.

Жизнь продолжалась. Стас и Лариса так же гуляли, держась за руки и воркуя словно голуби. Солнце так же светило, и корабли так же уходили в море. Вот только Лариса стала убирать по шкафам все острое, вплоть до зубочистки, а Стас, приходя домой, звонил в дверь по пять минут и ждал, пока ему откроют.

Что касается Сергея и его жены, то они хоть и простили Стаса, но ночевать у брата никогда больше не оставались.

Капитан-лейтенант Хлебов Виктор Сергеевич человеком был загадочным во всех отношениях. Большой оригинал. Причуды его были столь многочисленны и обильны, что народ в конце концов привык и перестал их замечать, воспринимая все его выходки как само собой разумеющееся. А заносило Витюшу черт знает куда. То он ударялся в религию. Завешивал каюту иконами и образами, все вахты напролет штудировал религиозную литературу, пересыпал речь богословскими терминами. Доставал всех. Потом резко уходил в культ здорового тела. Махал гирями вплоть до сердечных приступов, обвешивался эспандерами, посещал все спортивные секции, существовавшие в поселке: от кунг-фу до аэробики. Нешуточно увлекался фотографией. Мог печатать с утра до вечера. Очень многогранная личность. И при всем при том достаточно безобидный человек.

К нам в экипаж он попал после одного случая, когда в Двинске до смерти перепугал троицу молодых шалопаев, перелезших справить естественные надобности на территорию склада. А Виктор там дежурил в ту ночь. Два мальчика и девочка, поддатенькие, лет по восемнадцать, перепрыгнули через забор и только собрались приступить к орошению территории, как из дежурки вылез Хлебов.

Зима. Холодно. Снега по пояс. Узрел Виктор нарушителей, кричит, уходите, мол, с территории! Охраняется! А те хохочут. Дескать, пошел бы ты, офицер, подальше. Иди грейся, не лезь не в свое дело. Виктора Сергеевича и пробрало. Вынул табельный Макаров, и, как по уставу, первый выстрел — в воздух. А те не поняли сначала и продолжают. Ну тогда Витя и вдарил по ним. Чуть выше голов. Для острастки. От страха у них в штаны мочевые пузыри и слились.

Хлебова долго за пальбу эту по инстанциям таскали, а потом к нам в экипаж сплавили, в ссылку. Мы тогда не у дел были. Самое место для проштрафившегося каплея. Вот тут и начались у Вити семейные неурядицы. Супруга его женщиной была симпатичной и тщеславной, на карьеру мужа большие надежды возлагала и не могла не понимать, что стрельба «по движущимся мишеням» надолго, если не навсегда, закроет Вите путь к командным вершинам. А если прибавить к этому врожденную скупость и тягу к мужскому обществу Хлебовой половины, то состояние их отношений начало ухудшаться день ото дня.

Прошло немного времени, наш экипаж тоже в Двинск выехал. Ненадолго. Нас и стали использовать на полную катушку. Вахты, патрули, гарнизонные мероприятия. Как-то министр обороны на заводы пожаловал. Всех наших офицеров в оцепление по городу выставили, вырядили в ваишников. Повязки, краги, ремни, жезлы регулировочные. А главное — каски белые с надписью «ВАИ». Отстояли весь день, промерзли. Вечером имущество сдавать, вдруг выясняется, что Хлеб каску потерял. Как умудрился? А вот потерял — и все. Пропала. Ерунда, конечно, заплатил Хлебов рублей пять, и все забыли. Кроме его самого. Отремонтировались. Вернулись в Гаджиево.

А надо сказать, что у Хлеба отношения с женой все портились и портились. К разводу шло.

Проходит почти год, собрался экипаж в ресторан семьями перед отпуском. Сидим, тосты произносим. Веселимся. А на перекуре Хлебова жена возьми да и спроси у командира:

— Юрий Михайлович, доколе будут у моего мужа из зарплаты деньги за каску вычитать?

Командир аж дымом сигаретным подавился. Еле выдавил:

— Что за каска?

А супружница наезжает:

— Десять процентов от оклада. С ума сойти! Разберитесь!

Командир отдышался. Приказал Хлебова позвать. Отошел с ним в сторону. Ну Витя ему и поведал, что жена житья не дает. Копейки на сигареты не выпросишь. Зажимает. Он и сказал ей, что очень ценную, секретную каску утерял, с прибором ночного видения, блоком питания, и прочими прибамбасами. И теперь за нее выплачивает, и будет платить долго-долго. Дорогая каска. Специальная.

Командир чуть не подавился во второй раз, теперь от смеха. Но поддержку легенде пообещал. Что поделаешь, мужская солидарность. И обещание свое выполнил. Успокоил Хлебову жену, как мог. Уверил, что Виктору Сергеевичу осталось платить немного, лет пять всего. Она уши и развесила. Командир все же!