Павел Ефремов - Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

Справка

Выдана взамен свидетельства о смерти старшего мичмана Петрова Михаила Ивановича, 19… г.р., русского, на основании Приказа Министра обороны РФ № 000179/СС от 12 февраля 1992 года «Об освидетельствовании смерти военнослужащих, проходивших службу на ракетных подводных крейсерах стратегического назначения» и указа коллегии Совета министров РФ № 00—667БДР от 22 февраля 1992 года «О назначении особого режима секретности на ядерных объектах МО РФ» для организации похорон ст. мичмана Петрова М. И. с выполнением всех обязательных воинских ритуалов. Свидетельство о смерти будет выдано по месту службы военнослужащего, после утверждения Особой комиссией Инспекции МО РФ по ядерной безопасности в трехмесячный срок, и подлежит передаче родственникам военнослужащего в специальном порядке.

Справка выдана для предъявления в городской военный комиссариат г. Дубна и в органы социальной защиты военнослужащих г. Дубна.

Снабдив эту филькину грамоту положенными входящими и исходящими номерами, на ее основании пришлось соорудить еще один «документ».

Отношение

Возложить на командира группы дистанционного управления контрразведки ВМФ ФСК РФ капитан-лейтенанта Белова П. Б. обязанности по организации похорон ст. мичмана Петрова М. И. по месту жительства в г. Дубне и обеспечению режима секретности, связанного с обстоятельствами смерти военнослужащего. Включить в группу обеспечения выполнения мероприятия капитана 1 ранга Балабурду С. Н. и мичмана Рябуху П. П.

Отношение выдано для предъявления по месту требования и не подлежит выдаче в государственные организации, кроме указанных в Указе Совета министров РФ № 0—0667 БДР от 22 февраля 1992 года «О назначении особого режима секретности на ядерных объектах МО РФ».

Сотворив еще один шедевр крючкотворства, я все же не решился нести его командиру на подпись, а сам быстренько изобразил начальственные завитушки. Расчет был прост и незамысловат. В небольшом городке, на окраине Московской области, мало кто мог знать, что командир группы — это просто инженер-механик. А масса непонятных и таинственных директив вкупе с внушающей уважение аббревиатурой ФСК — самая банальная выдумка, рассчитанная на провинциальное наивное и простодушное доверие ко всякого рода гербовым документам и громким названиям, к тому же подтвержденным печатями и необычной для средней полосы военно-морской формой.

Потом был общий инструктаж, где командир поставил всей тройке задачу, определил полномочия и расставил приоритеты. В свою очередь я попросил всех быть при белых рубашках и вообще внешне соответствовать принадлежности к военно-морской элите. Дома жена обозвала меня «самым главным, куда пошлют», поворчала и, как положено, смирившись, начала делать заказы на мелкие покупки в Москве. Весь следующий день прошел в организационной суете, в процессе которой я смог при помощи командира прямо с корабля позвонить в Дубну брату Петрова, которому отправляли телеграмму о его смерти, и попросить того никому об обстоятельствах смерти брата не рассказывать, а отвечать просто: погиб при исполнении. Наутро послезавтра мы тронулись в путь. Самолет был вечером. Мы с Балабурдой отправились в аэропорт на машине только тогда, когда получили известие из Полярного, что Бодрых загрузил груз 200 на дивизионный «КамАЗ» и выехал в аэропорт. Там мы встретились. Без особых проблем сдав цинк в багаж, мы прокоротали оставшиеся до вылета часы в здании аэровокзала в разговорах. Балабурду более всего возмущало полное игнорирование женой Петрова всего, связанного с мужем. Она, конечно, поплакала, когда он нанес ей визит, но ни лететь, ни как-то принять участие в организации похорон бывшего мужа не пожелала. Что там между ними случилось, мы не знали, но единодушно решили, что это не по-людски и жизнь ее за это еще накажет.

Самолет взлетел по расписанию и через час приземлился в Шереметьево-1, где нас встречали два родных брата Петрова с грузовым кунгом. Один брат был старшим, другой младшим, и оба очень походили на Петрова, только старший был погрузнее, а младший, наоборот, более худощав. Были они немногословны, да и какие могут быть разговоры, когда встречаешь запаянный гроб с телом брата. Ехали долго. Стояла ранняя осень, дороги уже подмораживало, и по обочинам на траве белела замерзшая влага. В самом начале пути я отдал им свидетельство о смерти и обрисовал братьям создавшуюся ситуацию с похоронами, а точнее, с похоронами военнослужащих-самоубийц, как бы это больно для них ни звучало, и попросил в принципе только об одном. Сделать так, чтобы никто не узнал об истинной причине смерти их брата, минимум до похорон, и чтобы у меня под рукой всегда была машина. В свою очередь старший из братьев рассказал, что он договорился и в военкомате, и на кладбище о месте на воинском кладбище, и везде ждут только документы, свидетельствующие о смерти. О причинах смерти брата старший Петров, как я их и просил по телефону, предусмотрительно ничего и нигде не говорил. Я заверил их в абсолютной правильности их действий и пообещал, что все остальное я беру на себя и все будет как надо. Да и не мог я сказать ничего другого. Потом братья переглянулись и достали из-под скамьи портфель. Там оказалась пара бутылок водки и незамысловатая закуска. Предложение помянуть брата я и Рябуха приняли сразу, невзирая на укоризненные взгляды зама, так как и отказываться было невежливо, да и в кунге было не особо жарко. Видимо, потом замполиту стало тоже несколько холодновато, потому что к откупориванию второй он уже «оттаял» и с видимым удовольствием принял от старшего Петрова стакан.

Въехав в ночной город, мы сразу свернули к моргу, где через минут пятнадцать мелких формальностей гроб приняли на хранение. Разместили нас в стареньком двухэтажном доме у младшего брата. Там нас уже давно ждали и сразу усадили за стол. За этим очень поздним ужином мы выпили еще под жареную картошечку и окончательно распределили роли на завтра. Мичман Рябуха оставался с утра дома, так как никакой реальной помощи на данном этапе оказать не мог. Я выделил ему часть средств, бывших у меня, и дал команду помочь женщинам в закупке продуктов на поминки. Я и Балабурда на машине младшего брата отправлялись по маршруту: комендатура — агентство по ритуальным услугам — кладбище. На этом планирование закончилось, и мы, перекурив, улеглись спать.

Проснулся я от голоса Рябухи. Он вовсю обсуждал с какими-то женщинами перечень продуктов, необходимых для поминок, причем проявляя недюжинные познания в части православных традиций поминального застолья. Наскоро перекусив, мы с Балабурдой загрузились в машину, которая оказалась черной «Волгой», что было очень кстати, и отправились в комендатуру.