Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

Некоторое время мы с соратником «Экономистом» напряженно прислушиваемся и всматриваемся в непроглядную темень, но не обнаружив более ничего подозрительного, немного успокаиваемся. Остаток ночи проходит у нас в напряженном наблюдении окружающей местности через прибор ночного видения. От него сильно устают глаза, поэтому мы передаем прибор друг другу. Южные ночи более продолжительны чем на севере нашей страны, но вот и у нас восток начинает наконец понемногу сереть. Теперь вести наблюдение становится всё легче, а вскоре набравший силу рассвет окончательно рассеивает ночную тьму. Остаток нашей смены проходит без происшествий.

После этой ночи мне выпало 12 часов отдыха. Я отлично выспался, потом долго купался, затем занялся всякими повседневными делами: прибрался в комнате, подшил свою форму, постирал белье. Теперь вот пишу письмо, скоро мне опять заступать на рубеж.

Отстояв в окопе, я возвращаюсь домой в свою роскошную комнату, до неё идти примерно километр. На рубеже мы обычно стоим по восемь или по двенадцать часов, потом столько же отдыхаем. Как ни странно, но на передовой устаёшь гораздо меньше, чем на гарнизонных постах. Видимо, это связано с бóльшей самостоятельностью и меньшим контролем. На боевой позиции всё гораздо проще: здесь не надо думать, кого можно пропустить, а кого нельзя, что делать с бабушками пришедшими на кладбище оказавшееся теперь на территории нашей части, как быть с чинами из вышестоящего командования и тому подобными сложностями.

На передовой нет никаких посетителей, ни приходящих и ни приезжающих. Здесь ты решаешь сам, стрелять ли по зарослям, в которых подозрительно дрогнула ветка, бить ли по неясной тени, мелькнувшей в ночном сумраке. На передовом рубеже солдат вправе стрелять на поражение без всяких околичностей, не раздумывая и никого ни о чём не предупреждая. Такой огромной власти нет даже у работников правоохранительных органов, но чем больше власть, тем больше и ответственность за пользование этой властью. Я должен хорошо об этом помнить, хотя и служу вроде бы всего лишь в качестве фельдшера-гранатомётчика. Странное сочетание, не правда ли? На самом деле я такой же боец как и все, и меня это очень радует. Завидую более опытным соратникам, видя их умение владеть оружием и понимание боевой обстановки.

Сегодня нас поставили на высокий пригорок имеющий очень важное значение. Отсюда открывается широкий обзор на все окрестности, видно очень далеко, даже терриконы что под Енакиево — и те теперь видны с нашей позиции.

Вооружение у нас здесь достаточно серьёзное, в случае чего влупить бандерлогам можем очень хорошо. Но и они тоже не сидят сложа руки: понарыли блиндажей, окопов, поставили крупнокалиберные пулемёты и автоматические гранатомёты. Есть у них и тяжёлая артиллерия с миномётами.

Вокруг выжженная солнцем степь, но кое-где есть ручьи с берегами, поросшими акациями и другими деревьями. В них, могут укрываться снайперы и диверсионно-разведывательные группы, поэтому надо быть осторожным и держать ухо востро. Сегодня, к примеру, едва мы прибыли на место и начали располагаться, как укры открыли по нам огонь из крупнокалиберного пулемёта.

Тиуууууу, тиууууу — запели над головой пули. Благо, наши бойцы ещё в феврале, отбив эту высоту у необандеровцев, обустроили её так, что попасть в тебя довольно трудно: видимость скрыта чахлыми акациями, да и вырытые в каменистой почве ходы сообщения помогают укрыться от пуль противника.

Но, наверное, пока мы таскали воду, ящики с боекомплектом, вещи и продукты, укронацисты всё же увидали это движение на наших позициях и поэтому открыли по нам огонь.

С наступлением темноты тоже нельзя расслабляться, поскольку современные приборы ночного видения позволяют целиться и стрелять с большого расстояния. Кроме того, в темноте враг может подкрасться ближе к нашим позициям, атаковать, обстрелять или сделать что-то ещё. Конечно, мы со своей стороны принимаем меры: минируем подходы, ставим растяжки, да и наши снайперы тоже не дремлют.

Алкоголь исправно собирает здесь свою страшную жатву. Недавно наш повар в очередной раз выпил, за что командир роты избил его и приказал копать блиндаж под боевую машину пехоты. Повар же так и не понял за что его наказали, к вечеру выпил опять, копать ничего не стал. Ротный снова ему вломил, повар сбежал из нашей части вообще.

Уже с неделю мы живём без повара, готовим кое-как. И тут мне очень пригодилась данная мне в дорогу нашими соратницами из Ростова-на-Дону каша из льняного семени. Я пока ещё не съел её всю, запас ещё есть. Так же мне очень хорошо служит подаренная ими же сумочка. Вроде бы простая вещь, но эта темно-коричневая сумочка гораздо лучше, надёжнее и долговечнее чем пластиковые пакеты. Недавно сумочка понадобилась мне, когда ходил в Дебальцево и брал там моющие средства, туалетную бумагу и и прочие необходимые в быту мелочи. Сумочка избавляет от необходимости работать ходячей рекламой, что мне тоже очень нравится. Вообще вещей у меня очень много, трудно их собирать и перетаскивать, но всё, что мне дали друзья и соратники, провожая меня в Новороссию, я тщательно сберегаю. Эти вещи помимо обычной пользы постоянно напоминают мне о вашей заботе и участии, поэтому совершенно невозможно этими вещами пренебрегать.

По большому счёту, всё что имеет армия, так же является проявлением заботы нашего народа, плодом его усилий, а порой и жертв. Поэтому к войсковому имуществу тоже надо относиться очень бережно.

Помните, ранее я сообщал об ужасном случае, когда из-за пьянки один наш боец застрелил другого? Теперь почти тот же самый случай повторился в новой части, куда я перешёл не так давно. Мой ротный, тот самый, что бил пьяницу-повара, насмерть застрелил одного и ранил другого нашего бойца. Подробностей я не знаю, но причина всё та же — пьянка. Ротный обнаружил пьяных бойцов, стал разбираться, и…

Пьянки окончательно вывели командование из себя, но вся беда в том, что командиры сами пьют, причём зачастую вместе с подчинёнными. В итоге складывается какое-то совершенно дикое, чудовищное положение: командиры порождают порок пьянства, а когда это чудовище набирает силу и являет себя во всей своей полноте, командиры приходят в ужас, пытаясь бороться с делом рук своих. Но борясь с ним, они сами тут же подпитывают это чудище вновь и вновь, продолжая выпивки. Вот такой складывается замкнутый круг, вот такая выходит странная картина, при которой мы попадаем в положение, подобие которому трудно найти даже в животном мире. Известный жучок-паразит ломехуза и тот не совсем годится здесь в качестве примера, поскольку лижущие его муравьи не обладают разумом, поэтому и не пытаются с ним бороться. У нас же видят последствия употребления, пытаются им противостоять, но при этом делают всё для того, чтобы это явление процветало и дальше. Как это назвать!?