Владимир Чеботаев - Новороссия не сдается. Посвящается героям Новороссии, павшим и живым

© Владимир Чеботаев, 2019

ISBN 978-5-4496-3770-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Степан Бандера

Сервантес

Мi не хохлы, мi арiи, слава укроине»

Надпись на стене в туалете

Некоторые полагают, что ударить – значит ударить; но ударить не значит ударить, а убить не значит убить. Тот, кто наносит удар, и тот, кто его принимает, не более чем сон, которого, возможно, нет…

Дроздов стоял на руках на самом краю обрывистого берега Телецкого озера. Внизу на берегу лежали огромные острые камни. Кровь прилила к голове, ноги заносило вперед, грозя перевеситьтело вниз, туда, где его хищно ждали камни, похожие на зубы акулы.

Дроздов вспомнил уроки Старика, напряг все мышцы, затем резко расслабил. Тело стало послушным, как дрессированный зверь в цирке. «Теперь контроль дыхания». Он сделал пару глубоких вдохов, закрыл глаза, сосредоточился…

…он почувствовал себя водой, плавно обтекая камни, стремительным потоком помчался вниз…

…вода стала легче воздуха, он начал подниматься все выше и выше… и вот уже облака оказались под ним…

…неожиданно его тело стало крепче стали, теперь из него можно было выковать любой меч…

…сталь постепенно расплавлялась под действием огня, жар становился невыносимым, казалось сейчас он превратится в пепел как вдруг…

…в невообразимой бесконечности мира он вдруг услышал: «Цветы весной, кукушка летом, осенью листва, холодный чистый снег – зимой».

Дроздов стал на ноги – внизу по-прежнему как зеркало блестело озеро, на берегу лежали камни, по небу плыли облака. Мир снова стал прежним…

Он спустился по извилистой тропинке, зашел в домик лесничего. Здесь он жил один последние пол года: никаких газет, телевизора, телефона, только Небо, Озеро и Лес .

Три дня назад он пошел в ближайший поселок за продуктами и узнал, что на Полуострове уже два месяца идет война.

Он не хотел возвращаться в тот мир, но проснувшись на другой день понял – бессмысленно скрываться от мира, если мирснова догнал тебя…

Собирая вещи, Дроздов вспомнил свою последнюю встречу со Стариком в белградском госпитале.

– Почему ты уходишь? – спросил Старик.

– Меня предали. Я выбираю мир, а не войну.

– Людям свойственно колебаться и менять решения. Уйдя от мира, ты узнаешь как много сил тратят те, кто остается в нем. Что ты собираешься делать?

– Меня сделали машиной для убийств. Я больше не хочу быть машиной, я хочу быть человеком .

– Ты никогда не был машиной, машины не могут чувствовать. Ты выбрал Путь воина и должен следовать ему.

– Почему за свою историю люди лучше всего научились убивать друг друга? Почему они не могут просто жить ?

– Ты задаешь вопрос, на который у меня нет ответа. Я приехал, чтобы попросить у тебя прощения, но… по правде говоря, это ты должен просить у меня прощения.

– Прости. Ты всегда давал мне правильные советы. Скажи, что мне делать?

– Следуй велению сердца…

Большой круизный лайнер, вышедший из Новороссийска, был заполнен пассажирами почти полностью, но тех, кто плыл на корабле, трудно было назвать обычными туристами. Почти все плывущие на Полуостров были крепкими мужчинами от двадцати до сорока лет.«Добровольцы», – понял Дроздов еще на пристани. Судя по внешности и разговорам, среди добровольцевбыли казахи, белорусы, жители Приднестровья, абхазы, чеченцы, несколько арабов, китайцы, даже небольшая группа из ЛатинскойАмерики. Все они стояли группамии оживленно обсуждали последние сводки с Полуострова.

Дроздов прошел по палубе, неожиданно услышал сербскую речь, остановился, прислушался. Сербы вспоминали недавнюю войну за освобождение Косово от албанцев.

Он посмотрел на море – в воздухе пахло войной. Он хорошо знал этот тошнотный запах, состоящий из флюидов ненависти и страха, бьющей из ран фонтанов крови, стонов раненых, последних вздохов умирающих, запаха сгоревших трупов…

Сербы продолжали говорить о войне в Косово. Дроздов неожиданно вспомнил плен…

…албанцы держали его и сербов в ямах для мусора. Удушливый запах вызывал приступы рвоты, но рвать ему было нечем, потому что их почти не кормили.

Сверху ямы были закрыты деревянными решетками. Албанцы подводили к яме своих детей и заставляли их писать на головы пленных. Дети с удовольствием мочились на головы «плохих сербов».

Ямы были вырыты во дворе небольшой, сожженной албанцами православной церкви, в селе на границе Косово и Албании. В подвале церкви находилась секретная тюрьма цру.

Охранниками в тюрьме служили албанские боевики и несколько американцев, которых добровольцы из России называли пиндосами.

Косовары из Армии освобождения Косова были страшно злы на сербов за поражение в войне – сербской армии и добровольцам из разных стран, в основном из России, удалось полностью освободить Косово от всех албанцев.

Боевики регулярно зверски избивали пленных. Пиндосы охранники устроили из этого развлечение – делали ставки на тех сербов, кто дольше продержится.

Дроздов терпел и ждал когда за ним придет помощь…

Ночью становилось холодно, уже через пару часов, тело полностью окочевало, превращаясь в деревянный чурбан.

Через пару таких ночей, он понял, что может замерзнуть, вспомнил советы Старика, начал согреваться, погружаясь в транс. Это его и спасло.

Сербы в соседней яме замерзли.

Ночью запах зловоний был не так удушлив. Он приближал лицо к самой решетке и жадно вдыхал свежий воздух. На небе ярко светили звезды, напоминая ему о какой-то далекой, неземной жизни.

Постепенно он привык к холоду, перестал замечать отвратительный запах.

Человек ко всему привыкает, даже к очень плохому.

Иногда его тело охватывали судороги, он вспоминал войну: яростные атаки сербов и российских добровольцев под свинцовым дождем американских вертолетов… взрывы ракет… вой самолетов… куски человеческих тел, разорванных снарядами, вопли раненых, кровь убитых друзей…

Потом все стихало и он снова видел звездное небо. В эти минуты он сожалел, что выбрал Путь воина , но изменить ничего уже было нельзя…