Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

Вечная слава героям, павшим в боях с врагом и отдавшим свою жизнь за свободу и счастье нашего народа!

Источник:

Сталин И.В. Сочинения. — Т. 15. — М.: Издательство «Писатель», 1997. С. 223–224.

http://www.izstali.com/stalinlive/149-1945.html

Вы хотя бы раз задумывались, чью победу мы празднуем сегодня, после развала СССР, одержавшего победу в Великой Отечественной?!

Но весна 2014 года в корне изменила положение дел с георгиевской ленточкой.

Изменение сути повлекло и переоценку внешних форм, отношение к ним. Теперь георгиевская ленточка стала знаком единства с соотечественниками, сделавшимися одно время как бы иностранцами по прихоти заокеанских хозяев и купленных ими пьяных полудурков-руководяйчиков, дорвавшихся до государственной власти после развала СССР и подписавших один из самых позорных, если не самый позорный, акт за всю историю нашей страны.

И тут опять накатили живые воспоминания 1993 года. Вновь по одну сторону — всё та же, до боли знакомая и ненавидящая нас вражья сила, а по другую — мы, народ. Народ, частичкой которого являюсь и я сам. Единый русский народ, насильно разделяемый, насильно раздираемый, которому пытаются вбить в сознание очередную чудовищную ложь, будто бы дончане и мы являемся иностранцами по отношению друг к другу. Эта ложь равноценна лжи вроде нормальности однополых браков и замене понятий «отец» и «мать» на «родитель номер…».

Степень этой лжи, её наглость и бессовестность, помноженная на нахальство её распространителей, возмущала меня до предела, и как в далёком 1993-м, это возмущение звало на бой. Вслед за 1993-м вспомнился год 1991-й, когда 17 марта состоялся уже упомянутый общесоюзный референдум, на котором народ твердо высказался за сохранение нашей страны, не ведавшей на своих бескрайних просторах ни границ, ни таможен, ни контрольно-пропускных пунктов между Россией и Украиной. И опять напрашивается вопрос: что сделалось с теми итогами голосования? И опять всплывает горькая правда: воля высшего источника власти — народа, была бессовестно попрана его слугами. Жалует царь, да не жалует псарь… Это, свершившееся на наших глазах чудовищное беззаконие, бросало вызов самим понятиям о правде и справедливости.

Вот и теперь, вспоминая времена развала СССР, становилось ясно, что за итоги народного волеизъявления дончанам предстоит сражаться. Сражаться не сотрясением воздуха на разрешённых исполнительной властью уличных митингах, сражаться не только в одном лишь информационном пространстве, а биться с настоящим оружием в руках, на настоящем поле боя настоящей войны. Так же было понятно, что вернуть вслед за Крымом ещё и Донбасс у нашей страны не хватит сил. Значит, остаётся одно — война!

Основанное на прошлом опыте чёткое осознание неотвратимости войны за Русский мир, к тому же наглядно подтверждаемое уже заполыхавшими к тому времени очагами боёв, вызвало стремление всеми силами помочь нашим братьям-донцам подвергшимся нападению извечного врага. Того самого врага, с которым мы уже бились на улицах Москвы в кровавом 1993-м, того самого врага, что сейчас исходит бешеной злобой из-за воссоединения России со своей неотъемлемой частью — Крымом.

Помочь надо! Но как?

Тем временем зарево войны разгоралось всё сильнее. С каждым днём шли сообщения о боевых столкновениях, о стягивании украинских террористов к городам Новороссии. Потихоньку оправляющийся от крымского удара Запад начинал свою, обычную для таких случаев, истерию. Поддерживающая Правый сектор московская либеральная интеллигенция, как и в 1993-м, стала наконец-то находить в своих нескончаемых творческих муках подходящие случаю слова и словечки, слоганы и слоганчики:

На въезде в Москву, Каширское шоссе, снимок сделан 1 сентября 2014 года, в 13-30. Хотя у нас речь идёт о весне 2014 года, надо учитывать, что между возникновением замысла этой надписи и её появлением на заднем стекле автомобиля марки «рено логан» прошло какое-то время. Надпись латинскими буквами означает: «нам по@ую новая Россия».

Война разгоралась всё жарче, сообщения шли всё тревожнее, переживались они всё острее. Вот киевский вор, министр внутренних дел Украины Аваков, заявляет о начале финальной стадии «антитеррористической операции», — и весь день проходит у меня в тревожном ожидании: как там наши? Выстоят ли?

Известие о победе ополчения превращает день в настоящий праздник, и напротив — наши неудачи, отступления, потери, огорчают до глубины души, делают весь окружающий мир каким-то серым и совершенно безрадостным, превращая день в сплошной траур.

В июне 2014 года война приняла невиданный для нашей страны за последние 70 лет размах. Ни Приднестровье, ни Абхазия, ни Чечня, да вообще никакие прочие вооружённые стычки не могли сравниться с тем, что творилось в Новороссии. Здесь против нас шла военная машина огромного осколка нашей страны, на площади которого во времена СССР вооружений было сосредоточено больше чем в любой другой союзной республике, разве что Белоруссия могла в этом отношении сравниться с Украиной. Весь этот бездонный арсенал вкупе с мощнейшей оборонной промышленностью достался киевским ворам и их шестёркам в лице Правого сектора. Вот какая мощь двинулась на мирный Донбасс!

В те дни сообщения с мест боёв сделались в прямом смысле слова важнее хлеба насущного. У себя в машине я жадно слушал радио, переключая его с одной волны на другую, а приехав домой, сразу кидался к компьютеру, позабыв о еде. Постепенно складывалась всё более цельная картина самой настоящей войны с разорванными телами, лужами крови, сгоревшей бронетехникой, развороченными снарядами жилыми домами. Как-то раз при их виде вспомнился Сталин, и невольно подумалось: что сказал бы сейчас Иосиф Виссарионович, глядя на происходящее? На сожжёную бронетехнику с сорванными башнями и обгоревшими трупами механиков-водителей:

на умирающую в Луганске раненую женщину:

Страшное видео убитых мирных луганчан:

https://www.youtube.com/watch?v=P_7IgxN6AbI#t=29

Сталин, наверное, сказал бы: «Надо ехать туда, воевать!»

Я всерьёз задумался об отъезде в Новороссию, и принялся предметно обдумывать все возможности и препятствия к отправке в народное ополчение. К этому времени мне уже перевалило за пятьдесят, и я, конечно же, был отягощён множеством мешавших вступлению в ополчение житейских обстоятельств. Здесь была и кредитная задолженность, и имущественные права, и дела социального страхования, и много всего остального. Не считаться со всем этим грузом житейских вопросов означало бы безответственно отнестись к своей семье, свалив на неё помимо и без того неизбежных тягот, ещё и множество прочих трудноразрешимых, а то и вовсе неподъёмных хлопот, поэтому пришлось заняться житейскими делами вплотную.