Серафим Сабуров - Всегда солдат

- Его назначили старостой…

- Старостой? Командира Крайней Армии!

- Об этом не знают.

Виктор помолчал. Потом резко отшвырнул от себя ложку, поднялся.

- Спасибо вам с мамашей за гостеприимство. Больше нам нечего здесь делать. Айда, ребята!

- Останьтесь, хлопцы, - горячо заговорила Таня. - Он у нас хороший. Живет не с нами, а у жинки своей, Маруси. Да и какой он староста! Так просто…

- Чего ерепенишься, Виктор? - рассердился Вязанкин. - Зря девушку обидел. Брат - взрослый человек, она за него не ответчица.

- Может быть, от старосты у него только одно звание? - поддержал я Василия.

Девушка одарила благодарным взглядом меня и Вязанкина. [66]

- Ничего, Таня! Он у нас парень горячий, - кивнул я на Клементьева, - но отходчивый…

После обеда хозяйка протопила кизяком печь, принесла старую одежонку, велела нам переодеться.

- Зачем? - спросил Вязанкин.

- Вошей ваших жарить будем, - объяснила женщина. - Мой Василь их тоже принес до дому. Три раза невестка печь топила, все не могла вывести.

- А что, хлопцы, - пошутил Виктор, - может, и нам самим не мешает пожариться в печи.

Хозяйка улыбнулась.

- Веселые хлопцы. Дай вам бог счастья!

- Ну, на бога-то мы не очень надеемся, мамаша, - промолвил Виктор, стягивая верхнюю рубаху. - А самое заветное сейчас для нас счастье - быстрее фронт перейти, до своих добраться.

- Далеко вам шагать, сердешные! Говорят, фашисты аж до самой Волги угнали наших.

- Все равно дойдем. И назад вернемся!…

Вечером, когда мы собирались пойти на пруд искупаться, к дому Стаценко подкатила двуколка.

- Не бойтесь, хлопцы! Это наш Василь, - сказала Таня.

Из двуколки вышел рослый загорелый парень в добротной смушковой папахе. Настороженные с прищуром глаза его недружелюбно ощупывали каждого из нас.

- Кто такие?

- Люди, - вызывающе ответил Виктор Клементьев. - А ты кто такой?

- Поговори у меня! - злобно бросил Стаценко и недовольно взглянул на сестру.

- Знакомься, Василь. Хлопцы из плена тикали. У нас остановились.

Стаценко что-то промычал. Еще раз оглядел нас, поиграл плеткой, потом быстро вскочил в двуколку и уехал.

- Каков гусь? - нарушая гнетущую тишину, обратился к нам Виктор. - А еще командиром был… Даже не поинтересовался нами. Нет, ребята, не нравится мне все это. Надо сматываться, да побыстрее!

Посоветовавшись, мы решили все же заночевать в [67] селе. И, хотя настроение было вконец испорчено, медленно побрели к пруду.

Возвращались, когда уже совсем стемнело и по селу разбежались тусклые огоньки. От пустынной улицы веяло тишиной и печалью. Недалеко от дома нас встретила Таня.

- А я за вами, хлопцы, - неуверенно, словно опасаясь чего-то, заговорила она. - У Василя дружки из города. Он горилки привез и вас приглашает.

Виктор зло уставился на Таню. Но я опередил его:

- Спасибо, Таня. Только нам нужно выспаться, чтобы пораньше уйти. Скажи брату, что мы уже спим.

Ночевать отправились на конюшню. Настоял Клементьев.

- Когда мы купались, я заприметил одного мальчугана. Он пригонял на пруд лошадей, - объяснил нам Виктор. - Так вот, мы обо всем договорились. Паренька зовут Семеном. Сейчас я его разыщу, он здесь, неподалеку.

Виктор вскоре вернулся. Из темноты за ним вынырнул шустрый хлопчик лет двенадцати, и мы двинулись в путь.

Мальчуган был догадлив. Он не задал ни одного вопроса. Лишь перед уходом, когда Клементьев попросил сказать Тане Стаценко, где мы ночуем, Семен лукаво спросил:

- По секрету?

- По секрету, - подтвердил Клементьев.

- И чтоб Василь не знал?

- Конечно.

- Правильно, дядько, а то он у нас такой стал…

- Какой такой?

- Сами знаете, если на конюшню запросились.

Мы натаскали в свободные ясли сена и тотчас уснули.

Очнулся я оттого, что меня сильно трясли за плечо.

- Да проснитесь же! Проснитесь! - умолял женский голос. - Это я, Таня. Тикать вам надо!

При слове «тикать» я моментально пришел в себя.

- Будите хлопцев, - продолжала она. - Василь со своими дружками шукает по селу. В Николаевке не осталось парней, так он надумал вас отправить на неметчину. [68]

Я растолкал товарищей. Спросонья они ничего не могли понять и только шумно дышали.

- Скорее, хлопцы! - взволнованно звенел девичий голос. - Полицаи вас ищут!

Таня вывела нас на дорогу в километре от села.

- Не поминайте лихом, - сказала она на прощание. - Не обижайтесь на нас с мамой…

Горсть табаку

До рассвета мы шагали в сторону районного центра Казанка. Когда на фоне белесоватого неба показались контуры элеватора, свернули в поле. Здесь в скирдах лежал прошлогодний, уже почерневший хлеб. На них мы и заснули.

Отдохнув, обогнули Казанку, миновали еще село и вышли к небольшому, утопающему в зелени хутору. До прихода гитлеровцев хутор этот был одним из отделений совхоза имени Чапаева.

Вошли в первую хату.

Дверь отворила загорелая женщина средних лет.

- Вы, хлопцы, пленными будете? - сразу догадалась она.

- Да, - подтвердил Вязанкин.

Хозяйка беспокойно оглянулась по сторонам.

- Быстрее заходьте. У нас немецкая экономия, и где-то тут полицаи вертятся.

Не успели мы войти в горницу, дверь с треском распахнулась и в хату ввалились двое хлопцев лет по шестнадцати с повязками полицаев на рукавах.

- Кто такие? - выкрикнул более высокий, с медно-огненной шевелюрой, и потянул с плеча винтовку. - Из плена тикаете, мать вашу… А ну, подымайтесь!

- Куда мы их, Петро? - спросил второй полицай.

- Прямо в Казанку, - ответил рыжий и скомандовал: - Выходи!

Усевшись в двуколку, полицаи положили винтовки на колени и велели нам идти впереди лошади.

- Плохо дело, братцы, - сказал Вязанкин, когда мы выбрались из хутора. - Влипли, как молокососы.

- Эй вы там; не разговаривать! - раздался окрик. [69]

Минут десять шагали молча. Я шел и ломал голову, как выкрутиться из беды, но ничего не мог придумать. Впереди у дороги колыхалась под ветерком нескошенная пшеница. В хлеба броситься? Рискованно, но можно, авось пуля и минует. А дальше? Полицаи поднимут шум, предупредят других, устроят облаву. Нет, такой план не годился.

Захотелось курить. Сунул руку в карман брюк, пальцы нащупали только табачную пыль. Внезапная мысль обожгла мозг.

- Поищите по карманам табачную пыль, - шепотом передал я Василию и Виктору.

- Зачем?

- Надо, - и пояснил: - Ты, Виктор, ближе к лошади. Сделаем остановку, как будто закуриваем. Когда морда коня окажется рядом, брось ему пыль в глаза.

Клементьев понимающе подмигнул.

Табачной пыли набрали целую горсть. Часть ее пустили на закрутку.

- Вперед, не останавливаться! - крикнул один из молодчиков.

- Пан полицай, - заискивающе произнес Василий, - нам только закурить.

Бедарка медленно приближалась. Виктор, скосив глаза, следил за ней.