Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Приведу ряд цифровых данных, которые я захватил с собой. Они говорят сами за себя о том, каких результатов добивался Наркомат вооружения в самые тяжелые месяцы войны.

Несмотря на вынужденную эвакуацию подавляющего числа наших заводов и многие другие военные трудности, во второй половине 1941 г. выпуск винтовок и карабинов по сравнению с первым полугодием вырос почти в 2 раза, а пистолетов–пулеметов и пулеметов всех видов — более чем в 8 раз. Примерно то же наблюдалось и в производстве орудий, минометов, другого вооружения и боеприпасов.

Б. И. Зверев: Помнится, в докладе Н. С. Хрущева на закрытом заседании XX съезда КПСС приводился такой эпизод. Он звонит в Москву и просит прислать винтовки для вооружения наших воинов. Положение критическое, бойцам Красной Армии не хватает стрелкового оружия. А член ГКО Г. М. Маленков отвечает, что винтовок, мол, нет, вооружайтесь сами.

Вопрос у меня такой — насколько, по Вашему мнению, Владимир Николаевич, этот эпизод отвечал исторической правде?

В. И. Новиков: Здесь много правды. Надо прямо сказать, что, пожалуй, самым неожиданным для нас было то, что в начале войны мы оказались без стрелкового вооружения. Не прошло и двух недель после фашистского нападения на Советский Союз, как вдруг выясняется, что винтовок нет. Новый набор нечем вооружать, нечем обучать. Не оказалось совершенно противотанковых средств, хотя они были в большом количестве изготовлены.

Дело в том, что, например запасы винтовок хранились в приграничных районах. По данным Наркомата вооружения, их резервное количество к началу войны составляло 8 млн. По моей прикидке, — даже около 10 млн. Однако почти все винтовки оказались на складах, где вскоре появился враг. Кроме того, большие потери винтовок понесла тогда и наша отступавшая армия.

Неожиданным было и отсутствие противотанковых средств, в результате чего против танков противника в первые военные месяцы пришлось зачастую использовать лишь бутылки с зажигательной смесью. А ведь мы в мирное время делали огромное количество противотанковых средств, включая противотанковые ружья (ПТР). Но по настоянию Главного артиллерийского управления НКО, которое возглавлял мало разбиравшийся в этом деле маршал Г. И. Кулик, за год до начала войны закрыли не только производство противотанковых ружей, но и производство 45- и 76‑миллиметровых противотанковых пушек. Прекратили их выпуск под совершенно ложным, ошибочным предлогом, что снаряды этих пушек не пробивают толстую броню вражеских танков, которыми оснащен вермахт. А как раз тогда таких машин в гитлеровской армии было мало…

Вот мы и оказались перед необходимостью воевать против танков с бутылками.

И так получилось по многим видам вооружения. Мало мы делали, например, зенитных средств. Для такой страны делали сотнями, а надо было их выпускать тысячами.

Находясь в конце июля 1941 г. поздно ночью в кабинете у Устинова (мы с ним обсудили, как наладить выпуск винтовок в Ижевске), я стал невольным свидетелем его разговора со Сталиным. (Телефонный аппарат имел приспособление для усиления звука и слышимость была хорошей.)

Сталин сказал, что в ГКО поступила заявка от маршала Кулика, в которой он просит срочно дать для формирования новых стрелковых частей 330 45‑миллиметровых противотанковых пушек и 200 пушек калибра 76 мм. Таких пушек, как сообщает Кулик, на базах ГАУ нет и их можно получить только с заводов вооружения.

После некоторого молчания Сталин добавил:

— А ведь совсем недавно Кулик, да и Тимошенко докладывали совсем другое. Заверяли, что орудий именно этих калибров у нас в избытке. Упросили даже прекратить их производство. А теперь говорят, что ошиблись. Но за это спрос с них. Вам, товарищ Устинов, надо взвесить наши возможности, как возобновить и существенно увеличить производство этих пушек, обеспечив ими армию. Сделать это нужно срочно и доложить мне лично.

Дмитрий Федорович тут же сообщил Сталину, что число орудий, которое запросил Кулик, промышленность срочно поставить армии не может. Завод, изготовлявший 45‑мм пушки, эвакуирован и находится в пути следования.

Меня поразил вопрос Сталина:

— А почему эти пушки не может изготовить завод Еляна?

(Надо же иметь такую память, подумал я, чтобы знать, какой еще

завод мог выпускать подобные пушки.)

Устинов ответил:

— Завод Еляна занят восстановлением производства пушек калибра 76 мм, которые перед войной также были сняты с производства.

Завершая телефонный разговор, Сталин подытожил:

— Теперь ясно: свернув налаженное производство такого массового применения, не освоив взамен ничего другого, мы допустили грубую ошибку. Однако сейчас не время искать виновных. Надо быстро, любыми мерами обеспечить выпуск пушек в достаточном количестве.

С этой трудной задачей наши заводы успешно справились. Уже в 1942 г. промышленность вооружения дала фронту одних только 76‑миллиметровых орудий 23100. Чтобы дать вам, товарищи, представление о значении этой цифры, напомню, что на 1 июня 1941 г., фашистский вермахт имел в войсках, изготовившихся для нападения на СССР, 4176 пушек калибра 75 мм.

Что касается возобновления и расширения производства противотанковых ружей, то уже в ноябре 1941 г. один Ковровский завод дал нашей армии более 5000 ПТР. К декабрю того же года удалось наладить производство противотанковых ружей конструкции Дегтярева в Ижевске, где было изготовлено 1600 ПТР.

Примерно до середины 1942 г. наши войска испытывали недостаток противотанковых ружей. Но к концу года положение существенно изменилось. Удалось даже создать резерв ПТР и их выпуск достиг 20 тыс. в месяц. А всего за годы войны было изготовлено около 400 тыс. ПТР. Мировая практика не знала столь стремительного темпа создания нового вида вооружения. Этим мы можем законно гордиться.

Когда война уже подходила к концу, то в результате достигнутого превосходства советской танковой техники, насыщения Красной Армии противотанковой артиллерией и усиления мощи танковой брони, значение ПТР значительно снизилась и с января 1945 г. их производство прекратилось.

Ю. К. Стрижков: А кто курировал из высшего руководства Наркомат вооружения СССР и каковы были вообще организационные особенности этой отрасли промышленности?

В. Н. Новиков: Мы, т. е. Наркомат вооружения, накануне Отечественной войны подчинялись Николаю Алексеевичу Вознесенскому — заместителю Председателя Совнаркома СССР.

В начале войны нас передали, подчинили другому заместителю главы правительства Лаврентию Берия. Под его кураторство перешел и Наркомат боеприпасов СССР. Позднее возложили на него также руководство организацией производства ракет большой дальности и, наконец, создание и совершенствование ядерного оружия. Он еще курировал угольную и нефтяную промышленность, т. е. основную часть военной промышленности, кроме авиации и танков, контролировал и «опекал» Берия.