Алексей Рындин - Где не было тыла

Утром 30 декабря 1944 года на улице, идущей в центр города, появились легкие пушки. В 6 часов мы перешли в наступление. Со второго этажа одного из зданий застрочили два вражеских пулемета. По звуку определили, что стреляют из оружия крупного калибра. Пулеметы работали минут двадцать, мешая нашему движению вперед. Я попросил артиллеристов подавить огневые точки врага. После нескольких орудийных выстрелов из окон повалил дым, пулеметы смолкли.

Батальон пересек железнодорожную линию и вплотную подошел к городскому парку. Взвод лейтенанта Цыганкова ворвался в парк, занял помещение городской бани. Капитаны Канабиевский и Гень, лейтенант Кулик со своими бойцами. быстро выбили фашистов из следующего квартала и вырвались к Триумфальной площади. Противник вел огонь с баррикад, построенных у колоннады. Капитан Н. М. Файдышев повел свой взвод на их штурм. На воздвигнутую из разного хлама преграду Полетели ручные гранаты. Но тут открыли огонь танки. Пожалуй, именно в это время и был сражен отважный командир Файдышев. Позже его нашли у одной из центральных колонн наполовину засыпанным обломками кирпича.

К 2 часам дня группы Геня, Кулика и Цыганкова заняли удобные позиции на верхних этажах домов. Петр Собецкий и разведчик лейтенант Кошкарев с группой автоматчиков захватили в подвалах более сотни гитлеровских вояк. Ко мне привели одного из взятых в плен офицеров. На допросе он надменно заявил:

— Русским дальше Дуная дороги нет. Наше сопротивление измотало их силы. Будапешт — «котел», большевикам капут!

Цыганков, присутствовавший на допросе, едва дослушав перевод Собецкого, вскинул автомат и крикнул:

— Дайте я покажу этому фашистскому гаду, что такое «капут». Мы, русские, уже перебили вам хребет. А последний «котел» устроим вашему вонючему Гитлеру в Берлине…

К вечеру Триумфальная площадь была очищена от гитлеровцев. Но едва там появились наши танки, как притаившиеся в засаде фашисты пустили в ход фаустпатроны. Один танк загорелся, два других тут же, прямой наводкой, накрыли гнездо фаустпатронщиков. Пришлось еще раз прочесать все вокруг. До здания парламента было рукой подать, но прежде чем выйти к нему, предстояло занять железнодорожный вокзал.

Один из офицеров передал мне записку. В ней сообщалось, что в госпитале города Мишкольца скончались Виктор Володаренко и Федор Псел и что они похоронены на городском кладбище. Это сообщение страшно поразило меня. Сколько довелось нам принять мук в лагерях, не раз мы смотрели смерти в глаза, совместная борьба в подполье сроднила нас как братьев. Это были замечательные люди, настоящие коммунисты. И вот теперь ни Виктора, ни Федора нет в живых! Сердце не могло спокойно принять эту печальную весть.

На рассвете развернулось наступление на вокзал. Через полчаса автоматчики майора Федоровича уже ворвались в его здание и выбили оттуда фашистов. Отстреливаясь, они отходили к Дунаю. С верхних этажей высоких домов мы уже видели ажурные башенки и шпили здания парламента.

…К ночи группа погибшего Королева, теперь уже под командованием майора Литвина, с приданным подразделением вышла к парламенту. Противник яростно огрызался пулеметным и автоматным огнем. С противоположного берега Дуная летели мины и снаряды.

Здание парламента возвышалось на обширной площади у Дуная. Это величественное, изумительной красоты сооружение вызывало невольное восхищение: цветной гранит и камень, венецианские во много рядов окна и арки, купол, окруженный большими и малыми башнями, каменными скульптурами…

На западном берегу Дуная громоздились дворцы и богатые особняки Буды. Сейчас эта заречная сторона Будапешта выглядела зловещей, огнедышащей. Нашим войскам еще предстояло форсировать Дунай, чтобы вытеснить гитлеровцев из Буды.

Бой у здания парламента начала артиллерия. Снаряды рвались всюду, с воем рассекая воздух, небо потемнело от черного дыма. Вдруг сквозь гул орудий прорвался страшный грохот. Это фашисты взорвали один из; красивейших мостов через Дунай.

Дым еще клубился над рекой, когда майор Литвин повел своих бойцов в стремительную атаку на здание парламента. Гремело солдатское «ура», открытые места бойцы преодолевали ползком, потом вскакивали и, рассекая воздух автоматными очередями, бросая гранаты, устремлялись к одному из входов в здание парламента. Уже у самого подъезда Литвин, будто наткнувшись на какую–то невидимую преграду, попятился назад и опустился на колени. Первая группа ворвалась в вестибюль, солдаты подхватили на руки майора.

Позже я нашел его здесь же. Он лежал на полу, широко раскинув руки, с окровавленным лицом и грудью. Похоронили майора в братской могиле, на одной из соседних площадей. Когда пал Будапешт, жители венгерской столицы воздвигли на этой братской могиле монумент из белого мрамора. Золотыми буквами на обелиске загорелись фамилии советских воинов, павших смертью храбрых при освобождении венгерской столицы от фашистской чумы.

Не успели затихнуть последние залпы у парламента, как мы узнали о новом чудовищном злодеянии гитлеровцев. Вопреки международным законам они убили двух офицеров — советских парламентеров, посланных за Дунай в Буду для переговоров о перемирии. Эта весть словно ураган пронеслась по рядам наступающих, увлекая их в атаки на коварного врага.

У меня забрали подразделение Кулика для участия в десантной операции. Фашисты непрерывно освещали Дунай фонарями–ракетами, из Буды повсюду в направлении реки тянулись нити трассирующих пуль.

На ночь мы разместили свой штаб в вестибюле одного из зданий, принадлежавших ранее какому–то ведомству. Дни были слякотные, с оттепелями, но ночью немного подмораживало. Сюда же поступали раненые, находясь здесь до отправки их в санчасти.

Условия, в которых пришлось вести боевые действия в Буде, резко отличались от тех, с которыми мы сталкивались в Пеште. Вся Буда как бы состояла из отдельных островков зданий, парков, среди которых возвышалась гора Гелерт. Все это давало возможность наступающим войскам маневрировать, тогда как оборонявшийся противник вынужден был распылять свои силы. Вот почему в ходе боевых действий нами использовалась ударная сила небольших боевых групп, действовавших на отдельных участках.

На территорию бывшего королевского дворца в числе первых ворвалось подразделение Канабиевского. Здесь у неприятеля не было четкой линии обороны. Фашисты метались вокруг пристроек, вели автоматный и пулеметный огонь из окон и с балконов. Бойцы П. Я. Собецкого смяли заслон у главного фасада, гранатами пробили путь к выходу во дворец. В вестибюле и коридорах завязались рукопашные схватки. Гитлеровцы бросались на верхние этажи, затем как ошалелые — на нижние. Всюду под ногами валялись немецкие каски, противогазы, консервные банки, одежда…