Инна Соболева - Великие князья Дома Романовых

Когда, возвращаясь из побежденной Франции в Петербург через Германию, великий князь посетил свою беглую супругу и попытался уговорить ее вернуться в Россию, она заявила: «Есть некоторые обстоятельства, которые удерживают меня за границей навсегда».

Мне приходилось слышать досужие предположения, что, мол, едва ли молодая, красивая женщина 14 лет жила соломенной вдовой, так что ее отказ вернуться в лоно семьи понятен: тайная связь. Такая связь в ее положении естественна, судя по всему, она была (ходили слухи, что ее тайным возлюбленным был штаб-ротмистр Кавалергардского полка Иван Линев, но документально эти слухи не подтверждены). Только причина ее отказа – в другом. Она не просто не хотела, она не моглажить с Константином Павловичем под одной крышей. Никогда. Она долго мирилась с его грубостью, его изменами: не только в семье Романовых, но и в ее родной семье развод считался делом невозможным. Но случилось нечто такое, после чего о совместном существовании уже не могло быть и речи. И, полагаю, стало это чудовищное происшествие результатом воспитания: вседозволенности, наложившейся на безудержный, деспотический характер великого князя. Он с детства привык не знать отказа ни в чем. Любой его каприз становился для окружающих законом. Став взрослым, пылкий и непостоянный, как большинство Романовых, он не знал отказа со стороны понравившихся ему женщин. То, что был малопривлекателен внешне, значения не имело. Все искупалось титулом. Светские кокетки буквально вешались ему на шею. Их отцы и мужья не возражали…

Но в 1801 году в Петербург приехал французский ювелир Араужо с женой. Она была настоящая красавица. Свойственный француженкам шарм делал ее неотразимой. Однажды Константин Павлович зашел в новую ювелирную лавку и увидел жену хозяина. Великий князь был сражен и не сделал из этого секрета: очаровательная француженка вместе с комплиментами услышала приглашение провести вечер с братом царя. Ей бы оценить эту великую честь (как ценили ее многие), а она брезгливо передернула плечами и одарила Константина таким презрительным взглядом, каким на него никто никогда не смотрел. С тех пор желание овладеть недоступной красавицей стало непреодолимым. Он готов был даже ухаживать за ней. Но как? Ни на придворные балы, ни в великосветские дома, где они могли бы встретиться, она не была вхожа. Поджидать ее у дверей лавки? Для великого князя занятие абсолютно невозможное. Константин приказал следить за строптивой француженкой: может быть, она бывает в таком месте, где ему не зазорно было бы ее встретить. Вскоре камердинер великокняжеского флигель-адъютанта генерал-лейтенанта Баура сообщил: интересующая Константина Павловича дама регулярно бывает на Невском, в доме баронессы Моренгейм. Это открывало возможности для якобы нечаянной встречи. Наблюдение решено было продолжить. Оно дало ошеломляющий результат: красотка только прикидывается недоступной, на самом деле у нее есть любовник! Каждый раз вскоре после ее появления у баронессы к дому подъезжает извозчик, передает швейцару записку, после чего из дома выходит переодетая красавица, садится на извозчика и едет в другой конец города, в дом, где квартирует молодой офицер Семеновского полка. Вечером она возвращается к баронессе, переодевается и, как ни в чем не бывало, отправляется к мужу. Великий князь был оскорблен: он-то считал, что наконец встретил порядочную женщину, которую предстоит завоевать, а она – такая же как все, просто посмела предпочесть ему кого-то другого!

Вместе со своим верным флигель-адъютантом великий князь детально разрабатывает «военную операцию» по захвату вожделенной обманщицы. Подкупают извозчика, подделывают записку, и в тех самых санях, которые должны были привезти ее к любовнику, 10 марта 1802 года мадам Араужо оказывается у подъезда Мраморного дворца, роскошной резиденции великого князя. Когда ее втащили в кабинет, когда увидела Константина и поняла, чьей жертвой стала, она начала кричать еще громче и сопротивляться еще отчаяннее. Через несколько минут разъяренный и исцарапанный великий князь выбежал из кабинета и отдал приказ генералу Бауру. Тот позвал стоявших на карауле во дворце солдат Конного полка. Без малого пять часов мадам Араужо насиловал целый эскадрон гвардейцев. Потом несчастную привезли на Невский, к дому баронессы Моренгейм…

Через несколько дней мадам Араужо скончалась. Об этом чудовищном происшествии написало тогда большинство европейских газет. Муж покойной обратился к своим титулованным соотечественникам, жившим в Петербурге, они попросили аудиенции у императора. Александр I был потрясен. Говорили, что он до конца дней относился к брату с едва скрываемой брезгливостью. Говорили…

Но император не наказал брата: он не мог признать, что цесаревич, наследник российского престола, замешан в групповом изнасиловании и убийстве. Такое признание стало бы несмываемым позором и для династии, и для страны. К тому же он любил Константина… Но не назначить разбирательства нашумевшего преступления Александр Павлович не мог. И оно было назначено. Цель его была очевидна: постараться замять дело и доказать полную к нему непричастность великого князя. 30 марта было опубликовано объявление, из которого следовало, что «преступление оставлено в сомнении», а великий князь и наследник «никакого касательства к оному не имел».

В это мог поверить кто угодно, но не великая княгиня Анна Федоровна. Она ведь жила в Мраморном дворце. Видеть случившееся не могла. Но и ничего не слышать об этом тоже не могла. С того страшного дня и муж, и Мраморный дворец стали ей нестерпимы. Она уехала к родителям. Умоляла Константина о разводе. Он был согласен. Но тут вмешалась всю жизнь старавшаяся выглядеть образцом благопристойности вдовствующая императрица Мария Федоровна: «Разводов в царской семье не будет! Такого позора я не допущу! Никогда!» И это при том, что она и не пыталась способствовать миру и согласию в семьях своих сыновей. Нет ни малейших оснований не доверять свидетельству короля Бельгии Леопольда, брата Анны Федоровны, который до восхождения на трон долго служил в России и близко наблюдал жизнь семейства Романовых. Так вот, он утверждал, что его сестра не разошлась бы со своим супругом, человеком пылким, порою необузданным, но добросердечным и просвещенным, если бы его мать не ставила себе задачей ссорить сыновей с их женами, дабы сохранить над ними свою исключительную власть.

Разрыв с женой не стал для Константина Павловича трагедией. Его вполне устраивали легкие, необременительные, ни к чему не обязывающие связи с не слишком требовательными актрисами и светскими кокетками. Рассказывать об этих связях не стоит: все они были похожи одна на другую. Даже увлечения вполне порядочными женщинами (пару раз он готов был жениться) были коротки и поверхностны. Одна из его любовниц, Жозефина Фридерихс, даже родила ему сына. Это был первый внук Марии Федоровны и первый племянник императора Александра. Дядюшка сам крестил мальчика, дал ему дворянство и фамилию Александров. Пока великий князь казался вполне удовлетворенным неким подобием семейной жизни. Но это пока…