Владимир Карпов - Генералиссимус

И тогда встает вопрос – при чем здесь Сталин, на которого навешивают эти миллионные цифры количества репрессий 20-х – 30-х годов?..

А что касается военного заговора – тем, кто еще сомневается в нем, нелишне перечитать приведенный выше отрывок из стенограммы судебного процесса. Никаких пыток – спокойный диалог. Нет намерения оговорить Тухачевского, лишь деловое изложение обстоятельств: существует план «дворцового переворота», намечены дата и силы, которым предстоит его осуществлять, определено, кого убивать в первую очередь.

Встает вопрос – когда все это стало известно Сталину: во время следствия, на суде или раньше?

Можно полагать, что эти и другие сведения (разговоры на квартирах) доходили до Сталина сразу же после встреч и совещаний, в том числе и тех, на которых обсуждался план контрреволюционного восстания. Регулярно и безотказно работала служба подслушивания, активно действовали разного рода информаторы.

Сталин еще даже промедлил: арестовали Тухачевского 22-го, а на Лубянку привезли 25 мая. Рисковал Сталин. Очень рисковал. По показаниям еще одного заговорщика, на секретной сходке Тухачевский стучал кулаком по столу и кричал:

«Я не могу больше ждать. Вы что хотите, чтобы нас арестовали как Пятакова и Зиновьева и поставили к стенке?»

Сталин, безусловно, знал и об этом, но арест маршала был оформлен, как полагается – решением Политбюро и санкцией генерального прокурора.

Только и слышишь сегодня: «Сталин – кровавый злодей, уничтожил тысячи невиновных, обезглавил Красную Армию, истребив 40 тысяч командного состава».

Как же так – заговорщики признали свою вину, умоляли суд о пощаде, а нынешние опровергатели их преступных деяний истошно кричат на весь мир: «Не было этого, их вынудили под пытками, им все приписали, подтасовали!»

Впрочем, пытки были, были массовые незаконные аресты и расстрелы, но их осуществляли работники НКВД, суда и прокуратуры из числа троцкистов, оппозиционеров, заговорщиков, которых, кстати, выявлял и обезвреживал Берия. Они сами признавались в применении «физических методов» на следствии.

Было два периода репрессий: первый – до середины 30-х годов (троцкистский), второй (сталинский) – после убийства Кирова.

Пытки и какое-либо воздействие на подсудимых в открытых процессах в Колонном зале и на заговорщиков Тухачевского, как установлено, не применялись. Говорят, Сталин сам следил за ходом этих судов. Факты это подтверждают. Не только следил, но и встречался с некоторыми подсудимыми по их просьбе, по их письмам, напоминавшим о старой дружбе, о признании вины и раскаянии.

Много раз в прессе последних лет говорилось о сорока тысячах репрессированных командиров. Причем они представляются как расстрелянные, а не просто репрессированные. Утверждается также, что подобное истребление продолжалось на протяжении всего периода деятельности Сталина. Однако документы и факты не подтверждают этого обвинения. Всплеск массовых репрессий относится к тридцатым годам, когда несколько десятков тысяч командиров истребили Фельдман, Гамарник и их соратники по военному заговору.

В 1938 году Сталин сам ужаснулся от допущенных троцкистами перегибов. Тогда на Пленуме ЦК ВКП(б) было принято специальное постановление с названной впервые цифрой – 40 тысяч репрессированных. Вот этот документ:

«Постановление Совета народных комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) СНК СССР и ЦК ВКП(б) отмечает, что за 1937–1938 годы под руководством партии органы НКВД проделали большую работу по разгрому врагов народа и очистили СССР от многочисленных шпионских, террористических, диверсионных и вредительских кадров из троцкистов, бухаринцев, эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов, белогвардейцев, беглых кулаков и уголовников, представлявших из себя серьезную опору иностранных разведок в СССР и, в особенности, разведок Японии, Германии, Польши, Англии и Франции.

Массовые операции по разгрому и выкорчевыванию враждебных элементов, проведенные органами НКВД в 1937–1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры…»

Далее приводятся конкретные примеры нарушения законности и указывается одна из причин массового террора:

«Такого рода безответственным отношением к следственному производству и грубым нарушением установленных законом процессуальных правил нередко умело пользовались пробравшиеся в органы НКВД и Прокуратуры – как в центре, так и на местах – враги народа. Они сознательно извращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, привлекая к уголовной ответственности и подвергая аресту по пустяковым основаниям и даже вовсе без всяких оснований, создавали с провокационной целью «дела» против невинных людей, а в то же время принимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисоветской деятельности. Такого рода факты имели место как в центральном аппарате НКВД, так и на местах…

В целях решительного устранения изложенных недостатков и надлежащей организации следственной работы органов НКВД и Прокуратуры – СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановляют:

1. Запретить органам НКВД и прокуратуры производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению.

В соответствии со статьей 127 Конституции СССР аресты производить только по постановлению суда или с санкции прокурора.

2. Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции.

Впредь все дела в точном соответствии с действующими законами о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого Совещания при НКВД СССР…

Установить, что за каждый неправильный арест наряду с работниками НКВД несет ответственность и давший санкцию на арест прокурор…»

Вот выдержки из выступления на пленуме Сталина:

«– В ходе своевременного и правильного очищения наших вооруженных сил от проникшей в них иностранной агентуры товарищ Ворошилов и его заместители по наркомату обороны явно перестарались. Доверившись «информации», которую получали от бывшего наркома НКВД Ежова, уволили из вооруженных сил около 40 тысяч опытных командиров – якобы за политическую неблагонадежность. Большинство было уволено под прикрытием ставших модными лозунгов: за связь с врагами народа или за потерю бдительности. Достаточно было НКВД СССР установить, что среди знакомых военнослужащего или среди тех, с кем он повседневно общался по службе, оказался разоблаченный агент иностранной разведки, чего он, конечно, не знал и знать не мог, чтобы такого командира немедленно увольняли из вооруженных сил. (Воспоминание О.У. Фельдмана. – В.К.)