Array Сборник - Святой Эгидий, византиец на Западе. Житие и почитание

Когда письмо было доставлено Карлу, тот признал свой грех и смиренно попросил прощения. Эгидий же отбыл с почетом, и, оказавшись в Немаусе, воскресил недавно умершего княжеского сына. Некоторое время спустя Святой Эгидий предсказал, что в скором времени его монастырь будет разрушен врагами. Он отправился в Рим, где испросил у папы привилегии для своей церкви, а также две кипарисовые двери, на которых были вырезаны изображения апостолов. Препоручив те двери Божьему промыслу, Эгидий пустил их плыть по течению Тибра. На обратном пути в свой монастырь он исцелил в Тибероне некоего паралитика, так что тот стал ходить. Вернувшись в обитель, Святой нашел те двери у врат монастыря и возблагодарил Бога за то, что среди стольких превратностей моря Он сохранил их невредимыми. Святой Эгидий водрузил двери в своей церкви во украшение ее и в память о договоре, заключенном с Римским престолом.

Наконец, Господь в видении открыл Эгидию, что день его смерти неминуемо приближается. Поведав о том братьям и призвав их молиться за него, Святой Эгидий счастливо почил во Господе. Многие утверждали, что слышали ангельские хоры, возносившие на небо душу Святого. Просиял же он в лето Господне 700.

A egidius dicitur ab e , quod est sine , et geos – terra et dyan – clarum sive divinum . Ipse namque fuit sine terra per terrenorum despectionem, clarus per scientiae illustrationem, divinus per amorem, qui assimilat amantem amato.

Aegidius Athenis ex regia stirpe progenitus et sacris litteris ab infantia eruditus, dum quadam die ad ecclesiam peregret cuidam aegroto in platea jacenti et elemosinam petenti tunicam suam tribuit, qua indutus sanitatem integram mox receipt. Post hoc, parentibus suis in domino quiescentibus, patrimonii Christum fecit heredem. Quadam vice dum ab ecclesia rediret, quidam vir a serpente percussus eidem obvius extitit, sed oratione fusa Aegidius protinus virus fugavit. Quendam daemonicum in ecclesia cum caeteris existentem et fdeles clamoribus suis turbantem Aegidius daemone fugato sanavit.

Verum humani favoris formidans periculum clam littus maris petiit et nautas quosdam in mari periclitantes conspexit et facta oratione tempestatem omnem sedavit. Applicantibus autem nautis, audito, quod Romam tenderet, gratias ejus meritis egerunt et, quod eum secum gratis veherunt, promiserunt.

Cum igitur Arelatem venisset et bienno cum sancto Caesario ejusdem civitatis episcopo mansisset et ibidem quondam triennio febricitantem curasset, eremum cupiens clam discessit et cum Veredenio eremita sanctitate conspicuo diu mansit, ibi sterilitatem terrae suis meritis fugavit. Sed dum ubique miraculis coruscaret, humanae laudis timens periculum relicto eo interiorem eremum penetravit, ubi quoddam antrum et quendam fonticulum reperiens quondam nihilominus cervam praeparatam ibidem habuit in nutricem, quae certis horis lactis alimoniam sibi praebebat.

Sed cum ibidem regis pueri venarentur, praedictam videntes cervam caeteris feris contemptis hanc cum canibus insequuntur; a quibus dum vehementer urgeretur, ad pedes sui confugit alumni. Ille vero admirans, cur praeter solitum sic mugiret, exiens et venatores audiens dominum exoravit, ut, quam sibi tribuerat nutricem, servaret. Canum autem nullus infra lapidis jactum sibi appropinqare ausus est, sed cum nimio ululatu ad venatores revertebantur.

Nocte igitur superveniente domum redeunt et insequienti die illuc revertentes casso labore domum iterum redierunt. Quod dum rex audisset, rem ut erat suspicatus, cum episcopo et multitudine venatorum illuc properavit, sed cum canes ut prius non accedere praesumerent, sed omnes ululando redirent, locum veprium densitate inaccessibilem in girum circumdiderunt, unus autem incaute sagittam dirigens, ut inde cervam expelleret, viro Dei pro cerva oranti grave vulnus infxit, sed milites semitam ferro aperientes ad ipsius devenerunt speluncam et videntes senem habitu monachali vestitum, canitie et aetate venerabilem, cervam quoque ad ejus genua provolutam.

Solus episcopus et rex eum peditus adierunt, caeteris retro stare jussis, et interrogaverunt eum, quis esset vel unde venisset aut cur tam densam ere mi vastitatem petisset seu quis eum vulnerare tam graviter praesumsisset. Quibus cum ad singula respondisset et illi ab eo humiliter veniam postulassent, medicos sanando vulneri spoponderunt et multa donaria obtulerunt, sed ipse nec medicinam adhibere voluit et munera contemnens ad ipsa etiam non respexit, quin potius sciens virtutem in infrmitate perfci, dominum exoravit, ne, quamdiu viveret, sanitati pristinae redderetur.

Sed cum rex eum frequenter visitaret et pabulum salutis ab eo reciperet, immensas divitias obtulit, sed eas ille recipere recusavit, admonens, ut inde monasterium construeret, ubi monastici ordinis disciplina vigeret. Quod cum rex fecisset, victus Aegidius lacrymis et precibus regis, postquam plurimum renuisset, illius monasterii curam suscepit.

Hujus famam rex Carolus ut audivit, ejus impetrato adventu reveren ter eum suscepit. Inter caetera salutis colloquia rex eum rogavit, ut pro eo dignaretur orare, quia quoddam facinus enorme commiserat, quod nulli unquam nec ipsi sancto confteri auderet. Sequenti igitur dominica, dum Aegidius celebrans pro rege oraret, angelus domini eidem apparens schedulam super altare posuit, in qua scriptum erat per ordinem et regis peccatum et Aegidii precibus jam esse dimissum, sed tamen poenitens et conftens ab illo deinceps abstineret. Adjunctum erat in fne, ut, quisque sanctum Aegidium pro quocunque commisso invocaret, si tamen ab illo desisteret, ejus meritis sibi remissum non dubitaret.

Oblata igitur regi schedula peccato suo rex agnito veniam humiliter postulavit, Aegidius autem cum honore rediens apud Nemausensem urbem flium principis, qui tunc obierat, suscitavit. Post aliquantulum vero temporis praenuntians monasterium suum non longe ab hostibus evertendum Romam adiit et privilegium ecclesiae duoque ostia cyparissina, in quibus sculptae erant imagines apostolorum, a papa impetrans dimittensque ea in Tyberum divino regimini commendavit et ad monasterium rediens cui dam contracto apud Tiberonem gressum restituit. Cumque ad monasterium redisset, praedicta ostia in portu invenit et gratias agens Deo, quod inter tot maris pericula illaesa servasset, ea in liminibus ecclesiae suae ad decus ecclesiae et monimentum pacti Romanae sedis erexit.

Tandem dominus diem sui obitus imminere sibi per spiritum revelavit, quod ille fratribus indicans et pro se orare suadens in domino feliciter obdormivit, ubi choros angelorum ejus animam in coelum ferentium plurimi se audivisse testati sunt. Claruit circa annum domini DCC.

составленное неизвестным автором, извлеченное из шести рукописей и других сочинений, соотнесенных друг с другом

Христиане прежних веков постановили неустанно отмечать деяния досточтимых Отцов многоразличными торжествами и, празднуя дни их памяти, почитать их с великим благочестием. Ведь таким образом похвала Богу, действующему через них и в них царящему, разливается еще шире и побуждает души тех, кто внимает столь великим примерам добродетели, с еще большим жаром чтить благую жизнь. Некогда язычники воздвигали статуи великих мужей, очевидно, с той целью, чтобы глядя на них, грядущие потомки ревностно стремились уподобиться им в жажде добродетели и славы. Сколь же сильнее должно быть благочестие христиан, представляющее себе Деяния давних Отцов, чтобы в этих Деяниях, как в некоем зерцале, увидеть себя и познать?

Отечество и родители Святого. Отъезд из родного края и прибытие в Галлию: пребывание в Арелате и отшельническая жизнь с пустынником Вередемием

Святой Эгидий, родом грек, происходил от преславных родителей. Ему суждено было родиться в Афинах от отца по имени Феодор и матери Пелагии: оба они были отпрысками царского рода. Несмотря на то, что во всем свете не было людей столь знатных, родители Эгидия вели христианнейшую жизнь. Еще в нежном возрасте Эгидий обратился к изучению свободных искусств. Просвещенный духом мудрости, он вскоре сравнялся в знаниях с ученейшими мужами. Благодать Божия не оставляла понятливого юношу, украшая его жизнь благородством нравов. И вот уже светоч милосердия, зажженный изнутри, стал озарять своим сиянием все вокруг.

Однажды, когда Эгидий направлялся в церковь, случилось, что некий страждущий лежал в городе посреди улицы, прося подаяние у прохожих. Потрясенный его жалостными речами, Святой отрок, до того времени еще трепетавший перед суждением наставника, не имея ничего подобающего для милостыни, снял тунику, в которую был одет, и протянул ее больному. Надев тунику, больной возрадовался, ибо тотчас всё его тело стало здоровым. Когда Эгидий вернулся домой, отрока спросили, где он оставил тунику, и тот сказал в ответ, что ее забрал незнакомец. Эгидий легко получил прощение за свой проступок, поскольку, как единственный сын, был нежно любим родителями.