Василий Веденеев - Альковные тайны монархов

Сейчас трудно утверждать однозначно, но вполне возможно, что в тщетной попытке вновь попытаться закрутить лихую и отчаянную авантюру и путем любовной интриги опять завладеть благосклонным вниманием царя Мария Гамильтон уступила ухаживаниям царского денщика Ивана Орлова. Во времена Петра денщики для царя подбирались из лучших дворянских фамилий, имели высокие офицерские чины, а кроме всего являлись доверенными людьми, которых монарх посвящал во многие дела обширного Российского государства. Денщики выполняли и некоторые функции камердинеров, секретарей и охранников. Нередко случалось, что царские денщики становились супербогатыми людьми, получая огромные взятки от лиц, искавших благорасположения самодержца. Достаточно напомнить: одним из денщиков Петра I являлся впоследствии ставший генералиссимусом и одним из богатейших людей Европы, членом нескольких зарубежных академий совершенно неграмотный Александр Данилович Меншиков.

Вне дворца Орлов и Гамильтон вели беспутную, бурную жизнь: кутежи, бесконечные развлечения и сумасшедшая страсть в постели. Да, сейчас Мария вновь была на расстоянии буквально вытянутой руки от царя, она находилась совсем рядом с Петром, но, по злой иронии судьбы, по-прежнему оставалась далека от заветной цели – царь ускользал из ее рук!

Однако прекрасная шотландка не теряла надежды, и ее тайная связь с Орловым продолжалась несколько лет, пока над головами потерявших всякую бдительность любовников не грянул гром…

В 1717 г. из кабинета самого государя пропали важные бумаги. В причастности к этому происшествию заподозрили дежурившего в тот злополучный день царского денщика Ивана Орлова. В политическом сыске царь Петр был всегда весьма скор на руку и неимоверно жесток – денщика тут же, не дав ему опомниться, потащили на допрос с пристрастием. Насмерть перепуганный Орлов – с царем шутки куда как плохи! – кинулся самодержцу в ноги и слезно покаялся в грехах, заодно повинившись в тайном сожительстве с бывшей фавориткой его величества фрейлиной Марией Гамильтон. Совершенно забыв про честь дворянина и офицера, напрочь потеряв их, Орлов торопливо, даже, можно сказать, с поспешностью начал старательно выгораживать себя и валить все грехи на Марию. Царь тут же припомнил, что незадолго до происшествия с бумагами в окрестностях дворца нашли трупик младенца, завернутый в дворцовую салфетку Сурово сдвинув брови, он повелел:

– Фрейлину Гамильтон немедля взять!

Конечно, Марию тут же схватили. Надеясь получить милостивое прощение и уповая на заступничество Екатерины Алексеевны, несчастная Гамильтон призналась в интимной связи с Орловым и в том, что в 1715 г. дважды вытравливала плод незаконной любви. Услышав об этом, царь даже отшатнулся, словно его неожиданно и сильно ударили в грудь.

А Мария между тем продолжала говорить, нисколько не щадя себя. Фрейлина показала на допросе: для покрытия долгов своего любовника и чтобы делать ему дорогие подарки, она не раз крала у благодетельницы своей Екатерины Алексеевны деньги и разные драгоценные вещи. Да, она виновата в кражах, но более всего виновата в детоубийстве. И государь должен понять, что именно толкнуло ее на все это! Государь должен понять!

Петр, по своему обычаю, нервно дернул щекой, сердито закусил ус и, гремя ботфортами по паркету, вышел вон из канцелярии. Он направлялся в покои жены, Екатерины Алексеевны, – все-таки Мария Гамильтон ее фрейлина!

Следует отдать должное Екатерине: совершенно не склонная к сантиментам, она тем не менее повела себя в этой далеко не простой ситуации предельно сдержанно и благородно. Муж держал под следствием не только ее фрейлину, обкрадывавшую свою госпожу ради любовника, но и, в первую очередь, свою собственную бывшую пылкую любовницу, развратную девицу, которую в свое время чуть было не предпочел ей, Екатерине! Конечно, соблазн жестоко отомстить был крайне велик: одно только слово – и опасной сопернице конец! Но интуиция подсказала: ни за что этого не делать!

– Я прощаю ее за все содеянное, Петр Алексеевич, – смиренно сказала Екатерина. – Бог ей судия!

Для царя такой ответ жены оказался полной неожиданностью. В первую очередь он болезненно ударил Петра по мужскому самолюбию – значит Екатерина знала все и, милостиво прощая распутную Гамильтон, тем самым прозрачно намекала на суд Божий над ним самим, Петром?!

– Ты у меня просто ангел, – осевшим, хриплым голосом сказал царь и криво усмехнулся: – Но прежде, чем она предстанет перед Богом, судить ее стану я!

По вполне понятным причинам следствие несколько затянулось и продлилось более года. Поначалу Петр еще колебался. Но всплывали все новые и новые подробности. Гамильтон несколько раз подвергали жестоким пыткам, причем в присутствии государя. Она взывала к его христианской милости, но, даже теряя сознание от жуткой боли, никого не оговорила, пощадив даже подло предавшего ее Орлова. Возможно, Мария Гамильтон с помутившимся от жутких пыток рассудком все еще слепо надеялась вернуть этим своего венценосного любовника. Но нет, тщетно!

Екатерина Алексеевна не раз ходатайствовала перед мужем о помиловании фрейлины, но Петр остался непреклонен. Говорят, он не мог простить прекрасной Марии, что она изменила ему, даже когда он ее оставил! Странная ревность. Тем не менее некоторые современники высказывали такое мнение, и это очень похоже на противоречивого и импульсивного Петра, которому еще в молодости пророчествовали:

– Либо он вскоре погибнет, либо станет великим человеком!

Орлова разжаловали и заточили в крепость, а бывшую фрейлину Марию Даниловну Гамильтон приговорили к смертной казни за детоубийство – Екатерина простила поверженную судьбой соперницу Искренне или нет, неизвестно. Зато сам царь не простил бывшую любовницу, подарившую ему немало упоительных часов!

14 марта 1719 г. в Санкт-Петербурге при большом стечении народа русская леди Гамильтон взошла на эшафот, где уже стояла плаха и ждал палач с топором – Марии Даниловне, которой тогда сровнялось 25 лет, намеревались отрубить голову! На казни бывшей фрейлины присутствовал сам Петр I. Он участливо простился с осужденной, поцеловал ее и просил молиться за всех грешных, остающихся на земле. Поднимаясь по ступенькам эшафота, Мария неожиданно пошатнулась, теряя сознание от страха, и тогда царь заботливо поддержал ее, помогая сделать последний шаг к плахе. Помнил ли он тогда, как, сгорая от страсти, тянул эту женщину в свою постель?

Палач грубо схватил красавицу за волосы, заставил ее опуститься на колени, положить голову на плаху и взмахнул топором. Раздался глухой удар, толпа сдавленно ахнула, и отрубленная голова русской леди Гамильтон покатилась в грязь. Широкими шагами царь подошел к ней, медленно наклонился, ухватил за перепачканные кровью волосы, поднял и… крепко и жадно поцеловал в мертвые губы!