Катерина Михалева - Мода: предмет, история, социология, экономика

Во главу угла в своем анализе поведения людей Т. Веблен ставит не стремление получить собственность как таковую, а соперничество, успех, стремление к социальной победе как коренное свойство человеческой натуры.

Глубинной основой и механизмом функционирования и изменения общества является механизм конкуренции, принимающий множество форм, в том числе форму «завистнического сравнения». Он прямо заявляет, что частная собственность «основывается на завистническом сопоставлении». Если это «завистническое сравнение» неблагоприятно для индивида, то он будет испытывать хроническую неудовлетворенность и постоянно стремиться к достижению престижного «денежного уровня жизни», принятого в данном обществе или данном слое. В случае достижения этого уровня неудовлетворенность сменяется стремлением превысить его и тем самым превзойти остальных. Таким образом, «завистническое сравнение» служит источником стремления к практически неограниченному увеличению собственности.

Именно поэтому, как утверждает Т. Веблен, желание увеличить богатство, превзойти остальных едва ли может быть насыщено. По его мнению, утверждение, что основной целью накопления является потребление ошибочно: «Если бы, как иногда полагают, стимулом к накоплению была нужда в средствах существования или в материальных благах, тогда совокупные экономические потребности общества понятным образом могли бы быть удовлетворены при определенном уровне развития производственной эффективности, но, поскольку борьба, по сути является погоней за престижностью на основании завистнического сопоставления, никакое приближение к определенному уровню потребления невозможно». 70 70 Там же. С. 80.

Социальное развитие общества приводит к тому, что обладатели собственности оказываются привилегированной группой, которая становится во главе общественной иерархии. Т. Веблен констатирует, что представители этой группы не участвуют в производительном процессе, они получают продукцию общественного производства по «факту собственности». Поэтому Т. Веблен называет эту группу выразительным термином «праздный класс». Владение большей собственностью означало более высокий престиж, более высокое положение в обществе, поэтому представители высшего класса стремились демонстрировать свое богатство. «Демонстративная праздность» и «демонстративное потребление», должные вызывать зависть, по мнению Т. Веблена, есть важнейшие свойства «праздного класса». Он считает, что поскольку владение собственностью, праздность и расточительное потребление стали атрибутами именно господствующего класса (другие, «менее почтенные», члены общества вынуждены работать и ограничивать свое потребление), постольку они заняли главное место в системе ценностей «праздного класса», сделались почетными.

По мнению Т. Веблена, весь образ жизни высших слоев подчинен постоянной демонстрации праздности, причем эта демонстрация становится даже обременительной. Он утверждает, что именно стремление к праздности порождает и кодекс приличий, и правила поведения. «В условиях подчинения требованию демонстративного потребления атрибуты человеческой жизни – такие как жилище, обстановка, экзотические безделушки, гардероб, питание, – стали столь сложными и обременительными, что потребители не могут должным образом справиться с ними без посторонней помощи». 71 71 Там же. С. 106. Его ирония высвечивает порожденные властью денег ложное понимание престижа в обществе, потребление напоказ, жизнь напоказ. Т. Веблен подчеркивает, что в отличие от сословного общества, где принадлежность к высшим кругам является наследственной, в буржуазном обществе власть денег размывает границу между разными слоями общества, позволяя переход из одного слоя в другой, т. к. различия носят уже только имущественный характер. В силу этого в буржуазном обществе «благопристойное потребление» становится общим требованием для всех его членов. «В современном цивилизованном обществе пограничная линия между его слоями становится размытой и подвижной, и в любом обществе, где имеет место такая картина, норма почтенности, устанавливаемая высшими классами, распространяет свое влияние сверху вниз на всю структуру общества, до самых низких слоев. В результате в качестве своего идеала благопристойности представители каждого слоя принимают образ жизни, вошедший в моду в следующем соседнем, вышестоящем слое, и устремляют свои усилия на то, чтобы не отстать от этого идеала». 72 72 Там же. С. 120. При этом Т. Веблен отмечает, что для «изложенных экономических принципов… ни в какой сфере потребления не открывается более удачной возможности для иллюстрации, чем в расходах на одежду». 73 73 Там же. С. 184. Он поясняет, что «особое выражение в моделях одежды находит правило материального расточения…, однако, у расходов на одежду есть то преимущество над большинством других способов, что наше одеяние всегда служит свидетельством нашего денежного положения, указывая на него при первом же взгляде всякого постороннего наблюдателя». 74 74 Там же. С. 184. Таким образом, одежда выступает как самый выразительный и наглядный элемент демонстративного расточительства и желания «расходовать напоказ».

Сатирические рассуждения Т. Веблена о моде остры как скальпель и пронизаны глубокой иронией. По существу, он жестоко высмеивает феномен моды. Подчеркивая тот факт, что демонстративность, а вовсе не ее утилитарность, является основной социальной функцией одежды, он пишет: «Все без труда согласятся с той банальностью, что люди всех классов, подвергая себя расходам на одежду, большей частью делают это не для того, чтобы защитить свою персону от холода, а ради респектабельного внешнего вида. И вероятно, ни в каком другом вопросе не возникает такого острого чувства убогости, которое ощущается, если мы не дотягиваем до уровня, установленного общественным обычаем в одежде… А рыночная стоимость товаров, используемых для одежды, в гораздо большей степени складывается из модности, репутации товаров, чем из той физической функции, которую они выполняют, облекая персону владельца. Потребность в одежде является явно „высшей“, или духовной, потребностью». 75 75 Там же. С. 184.

Анализируя психологический механизм демонстративного потребления по отношению к моде, Т. Веблен отмечает, что «у одежды есть возможности более широкие и изысканные, нежели такое грубое, очевидное свидетельство одного только расточительного потребления. Если в дополнение к тому, что владелец одежды может позволить себе потреблять вольно и неэкономно, можно, не повторяя усилий, показать заодно, что владелец (или владелица) одежды стоит выше необходимости зарабатывать на жизнь, свидетельство достоинства повышается в весьма значительной степени». 76 76 Там же. С. 186. То есть одежда, чтобы «считаться красивой или даже приличной», должна быть не только дорогой, но и «являться эмблемой праздности». Со свойственным ему сарказмом Т. Веблен пишет: «Значительная часть привлекательности, свойственной лакированной обуви, безупречному белью, сияющей шляпе в форме цилиндра и прогулочной трости, столь сильно усугубляющим прирожденное чувство собственного достоинства господина, идет от того, что в них содержится многозначительный намек: их владелец, так одетый, не может быть причастным ни к какому занятию, прямым и непосредственным образом представляющему собой какую-нибудь общественную пользу». 77 77 Там же. С. 187.