Лев Гомолицкий - Сочинения русского периода. Стихотворения и поэмы. Том I

В те же дни в За Свободу вспыхнула полемика о положении в эмигрантской литературе, в ходе которой был поднят вопрос о цензурных преградах в Зарубежье, об отсутствии в нем свободы выражения. Она была инспирирована речью З. Н. Гиппиус, произнесенной 10 июня 1931 в собрании «Зеленой лампы» в Париже. Не напечатанная там, она была переслана Философову в Варшаву и опубликована в За Свободу . Отвечая на (еще не появившуюся) статью Г. Иванова в Числах , где тот объявил о существовании «цензуры» (под которой он, в частности, понимал диктатуру «Брешковских»), Гиппиус соглашалась, что это правда – есть цензура эмигрантская, и она хуже цензуры царского времени. «Для существования литературы нужна пресса, – напоминала она. – В России это было, а в эмиграции реально существуют лишь две газеты и один журнал. Во главе их стоят лица, ничего в литературе не понимающие, боящиеся движения и заинтересованные, в сущности, в застое в искусстве» [241] З. Н. Гиппиус, «У кого мы в рабстве?», За Свободу! , 1931, 26 июня, стр. 3–5. .

С развернутым ответом в За Свободу! выступил спустя 10 дней Андрей Луганов. Это был псевдоним Е. С. Вебер-Хирьяковой, которая, проведя несколько лет в Париже до переезда в Варшаву в 1927 году, составила крайне скептическое, резко отрицательное мнение о нравах парижской литературной жизни. Ее литературно-критический талант в полную меру развернулся только в Варшаве. Статья была написана сразу по ознакомлении с последним номером Чисел , в котором было напечатано это выступление Георгия Иванова. Согласившись с ним, что в парижской прессе царит атмосфера «благосклонного безразличия, почтенной умеренности», А. Луганов возражал Зинаиде Гиппиус, связавшей все свои надежды с появлением нового журнала – органа молодых Числа . На это Луганов возражал: «<���…> если в “Числах” нет цензуры, в них немало, для литературы непростительной, неряшливости, небрежности и, скажем прямо, хулиганства. В них нет стержня, в них нет здоровой созидательной воли, в них нет именно той “гражданственности”, без которой никогда (а ныне особенно) не существовало русского писателя, русской литературы» [242] Андрей Луганов, «“Купец, ищущий доброго бисера…”», За Свободу! , 1931, 5 июля, стр. 4–5. . Спустя несколько дней после появления статьи Луганова газета поместила и другое «возражение» на статью З. Н. Гиппиус – в виде письма в редакцию А. Крайнего (псевдоним, которым сама З. Н. Гиппиус обычно пользовалась в своих литературно-критической деятельности). Поправку к статье З. Н. Гиппиус А. Крайний вносил как раз по тому вопросу, о котором писал Андрей Луганов: оценка Чисел . Письмо так же отрицательно, как Луганов, оценивало новый журнал и выражало сомнение в том, что «среднее» («второе») поколение – то самое, которое приступило к изданию Чисел , – способно «стать звеном между прошлым русской литературы и ее будущим». Если они и хотят движения, хотят свободы, то воплотить это хотение всё равно не умеют. Своей линии у них нет. Винить их нельзя, так как они не сумели созреть на родине и узнать, что такое свобода. «Они, полагая, что это свобода, срываются в самое допотопное декадентство». Вдобавок А. Крайний обвинил Числа и в установлении своей собственной цензуры [243] «У кого мы в рабстве». 1. А. Крайний, «Четвертая цензурная дверь (О “Числах”). Письмо в редакцию», За Свободу! , 1931, 8 июля, стр. 4. . Тем самым оказывалось, что в оценке парижской литературной жизни между А. Крайним и редакцией За Свободу! расхождений не было.

Новая обстановка складывалась в дни приезда Гомолицкого в Варшаву и в сфере общественной. В результате недавно состоявшихся выборов русское население Польши провело по одному представителю в руководящие законодательные учреждения власти – Сенат и Сейм, и вставал вопрос о координации интересов и действий коренного русского населения и эмигрантской колонии в стране [244] См.: Д. В. Философов, «Русское национальное меньшинство и русская эмиграция в Польше», За Свободу! , 1931, 11 февраля, стр. 2. . День Русской Культуры был ознаменован сотрудничеством меньшинственного Русского Благотворительного Общества со столичными русскими эмигрантскими организациями [245] Х., «День Русской Культуры в Варшаве», За Свободу! , 1931, 11 июня, стр. 3. . 28–29 июня прошел первый съезд русских меньшинств в Польше [246] «Сегодня открывается 1-ый Всепольский Съезд Русских Меньшинств. Русские деятели о съезде», За Свободу! , 1931, 28 июня, стр. 3; «Открытие Меньшинственного Съезда в Варшаве», За Свободу! , 1931, 30 июня, стр. 2; Д. В. Философов, «На открытии Съезда. Впечатления», здесь же , стр. 2; «Съезд представителей меньшинственных организаций закрылся»; За Свободу! , 1931, 1 июля, стр. 3. . Событие это не могло не вызывать интереса у обоих острожан, Гомолицкого и Витязевского, до той поры печатавшихся преимущественно в органах меньшинственной прессы. С начала мая стало известно о предстоявшем 25 июня приезде с лекциями в Варшаву из Белграда крупного политического деятеля и ученого П. Б. Струве, одного из столпов эмигрантской общественности. Приглашенный по инициативе С. Л. Войцеховского, П. Б. Струве, лидер правого крыла эмиграции, пробыл в Польше почти две недели. Помимо нескольких публичных докладов он выступил на меньшинственном съезде. Вечер 29 июня он провел в кругу молодежи, при газете За Свободу! , издававшей приложение «В своем углу» [247] Редакционная Коллегия, «П. Б. Струве в “Своем Углу”», За Свободу! , 1931, 3 июля, стр. 4 («В Своем Углу»). . В субботу 4 июля его пригласили на открытое заседание Литературного Содружества, посвященное обсуждению вопроса о втором и третьем поколениях в эмиграции [248] См. письмо Д. В. Философова к Н. А. Цурикову от 7 июля 1931. – Владимир А. Цуриков, «К истории эмигрантской публицистики и литературы в Варшаве. Письма Дмитрия Философова, 1930–1934», From The Other Shore: Russian Writers Abroad. Past and Present . Vol. 3 (2003), pp. 66–67. . Покидая Варшаву, он послал благодарственное письмо в редакцию За Свободу! , в котором с удовлетворением констатировал, что «наш стан непримиримых противников большевизма не только не оскудевает, а наоборот, обогащается притоком новых и свежих сил» [249] Петр Струве, «Письмо в редакцию», За Свободу! , 1931, 9 июля, стр. 2. .

Одним из тех, кто присутствовал и выступил на этом заседании Литературного Содружества, был Лев Гомолицкий. Первоначальное хроникальное извещение о собрании является одновременно и первым печатным подтверждением прибытия Гомолицкого в Варшаву. Там, в частности, говорилось: «Вступительное слово о “втором и третьем поколении в эмиграции” сказал Д. В. Философов. Положения, выдвинутые Д. В. Философовым, вызвали оживленные прения, в которых приняли участие В. В. Бранд, А. М. Хирьяков, Лев Гомолицкий, П. Г. Калинин, С. Л. Войцеховский, Н. Г. Буланов, П. Л. Велецкий, С. П. Концевич, Н. А. Рязанцев Е. С. Хирьякова, после чего запись ораторов П. Б. Струве была закрыта и слово предоставлено Д. В. Философову» [250] В.К. <���В. Ф. Клементьев>, «В Литературном Содружестве. Беседа о втором и третьем поколении в эмиграции. П. Б. Струве председательствовал на заседании», За Свободу! , 1931, 6 июля, стр. 2. . Подробный отчет о вечере – первое столь детальное освещение собраний Литературного Содружества – был напечатан большими фельетонами в двух номерах газеты. Первый из них был целиком отведен изложению речи Философова [251] «Три поколения или два стана. В Литературном Содружестве (Отчет о заседании Литературного Содружества 4-го июля с. г.)», За Свободу! , 1931, 7 июля, стр. 2. . Второй содержал резюме речей в прениях. Приводим выдержку из него: