Галина Сафонова-Пирус - Игры с минувшим

«Дух дает смысл действительности. Дух есть как бы дуновение Божье, проникающее в существо человека и сообщающее ему высшее достоинство, высшее качество существования, внутреннюю независимость и единство… А творчество – обращенность к преображению мира, к иному небу и иной земле… оно есть менее всего поглощенность собой, оно всегда – выход из себя. Поглощенность собой подавляет, выход из себя освобождает».

Как хочется поговорить с кем-то, поделиться думами, чтобы поняли, помогли разобраться в чувствах! Но у меня лишь единственный друг и слушатель – дневник.

Да, ждала от тех, кого встречала, ярких поступков, примеров для подражания или хотя бы ответов на возникающие вопросы, но, увы! Не могу вспомнить того, кто дал хотя бы небольшой эмоциональный толчок, направил к чему-то, кроме брата Виктора.

А позже с надеждой «всматривалась» в тех, в кого влюблялась.

И первым был Вася. Работал он корреспондентом местной газеты и был даже красив, – чистое матовое лицо, светлые волосы, большой рот с чувственными губами, серые глаза. Впервые увидела его на танцевальной площадке и, – о, радость мгновения! – пригласил на вальс.

Вчера на танцах не было Васи. Он нравится мне, но в последнее время почему-то часто бывает грустным, а я никак не могу понять: почему? До того, как я согласилась дружить с ним, все было хорошо, и он шутил, смеялся, но что же теперь случилось?

В последнее время сблизилась с отличниками, нашей «верхушкой», и оказалось: какие же они пустые! Наверное, выучить что-то очень хорошо совсем не значит быть умным.

Вчера Вася всё спрашивал: почему я «такая»? А когда подошли к дому, и я сразу же хотела уйти, то он с такой тревогой посмотрел на меня! Даже вздрогнула от его взгляда.

Нет у меня близких подруг, нет и того, кого могла бы полюбить.

Часто думаю: а каким Он должен быть? И пока не знаю. Но словно букет собираю из качеств, в котором и полевые цветы, и садовые.

Думаю, что Вася мог бы стать мне другом, но чего-то в нём не хватает. Может, откровенности?

А еще замечаю, что появилось у него новое чувство ко мне, которое тревожит и которого боюсь.

Первое моё увлечение, первое разочарование… Сколько их будет потом!

А тогда Вася довольно скоро стал мне скучен, – не оказалось в нём чего-то нового, яркого, да и зажат был, осторожен, а поэтому казался неживым. Сейчас-то понимаю, что в то время работать журналистом и быть искренним было даже опасно, а тогда… Вот небольшие отрывки «печатного слова» из случайно сохранившейся у меня газеты «Правда»:

«…Редакциям центральных и местных газет, Государственному комитету СССР по телевидению и радиовещанию и Государственному комитету ССР по кинематографии поручено обеспечить освещение в печати и средствами кино, радио и телевидения достижений в мелиоративном строительстве и эффективности мелиорации в реализации Продовольственной программы СССР»

«На марше пятилетки. Работники промышленности в ходе социалистического соревнования за повышение эффективности производства осуществляют мероприятия по успешному завершению плана четвертого года одиннадцатой пятилетки…»

Ох, лучше б не попадалась на глаза эта газета!

У Зины Мухиной был день рождения, пригласила и меня. Никак не пойму: почему отличницы тянут в свою компанию троечницу?

Вначале было весело, но потом оказалось, что они устроили сюрприз для меня: пригласили и Васю. Когда увидела его, то сразу хотела уйти, но Алла стала удерживать, да я и сама сообразила, что это будет нехорошо, но когда шли домой, сказала ему, что мы друзьями стать не можем.

– Значит, на этом кончим? – спросил.

– Да.

И ушла.

На танцах в субботу он не подошел и всё время был с другими девчатами.

Ноша – с плеч. Наконец-то я свободна!

Очень часто замечаю, что Эдик Абрамов смотрит на меня. Неужели нравлюсь?

А вчера пригласил танцевать и хотя за весь танец не сказал ни слова, но как же было хорошо! Жаль, что некрасивый.

Была на танцах с Зиной и Аллой, но вскоре отошла от них, села подальше. Наверное, на моем лице было очень постное выражение, потому что подошел Вася, и уже весь вечер пришлось танцевать с ним.

Теперь он мне не противен, а просто безразличен.

Когда дошли до дома, вдруг сказал:

– Я бы хотел, чтобы ты стала моей женой, когда окончишь школу.

А я засмеялась:

– Мало ли чего ты хочешь! – и побежала домой.

Правда, потом стало жалко его, но что же делать, если не люблю.

На танцах Эдик спросил: почему так быстро надоел мне Вася? Как узнал? Наверное, от Аллки. Да он и сам умный и мог догадаться.

Васи на танцах не бывает, наверное, уехал куда-то. Ну, и хорошо.

Школьные дела идут нормально. Сегодня не успела сделать ни одного урока, хотя знаю, что по тригонометрии обязательно вызовут. В «свете» скучно. Из всех ребят только с Эдиком и интересно разговаривать, но он такой некрасивый!

Как-то местная писательская организация издала альманах «Край родной», в котором было и два рассказа Василия Пишалина, моего бывшего поклонника. Значит, стал писателем.

А тогда уехал он на Дальний Восток, – сестра его как-то сказала маме, что, мол, из-за меня, – и больше мы не встречались.

1954-й

Ехала поездом в Брянск на семинар, рядом играли в карты ребята. При проверке у них не оказалось билетов. Троих контролеры увели, четвертый пошел сам, а пятый:

– Вот дурак! – бросил ему вдогонку.

Потом помедлил и пошел вослед.

Семинар. Весь день – лекции, лекции…

Боже, как становится душно, когда слышишь этот идиотизм, убивающий живое и правдивое! Чудовищный идеологический аппарат хочет сделать из нас ничего не помнящих существ, которые только бы подчинялись и не пытались думать.

В тот год дневниковых записей не вела, – наверное, работать было интереснее, чем учиться, да и времени свободного было меньше, – но записная книжка была.

А работать пошла через пару месяцев после окончания школы, – мой дядя устроил в воинскую часть библиотекарем в клуб. Но до этого ездила в Ленинград поступать в Технологический институт, – ведь там училась соседка и всегда так интересно рассказывала о нём!