Вера Брем - Ахматова и Раневская. Загадочная дружба
Вера Брем - Ахматова и Раневская. Загадочная дружба краткое содержание
Ахматова и Раневская. Загадочная дружба - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Сочинил же какой-то бездельник, что бывает любовь на земле» [14] Анна Ахматова . «Двадцать первое. Ночь. Понедельник…» (1917, январь).
, – воскликнет двадцатишестилетняя Анна и тут же добавит: «Но иным открывается тайна, и почиет на них тишина… Я на это наткнулась случайно и с тех пор все как будто больна» [15] Там же.
.
Когда именно наткнулась, она предусмотрительно не уточнит. Впрочем, даты, наверное, и не важны. важно другое, например то, что «я на это наткнулась случайно». И что не просто больна, а «все как будто больна» тоже важно. Слова «как будто» вставлены не для попадания в размер. Ахматова из тех поэтов, у которых лишних слов не бывает, не может быть. Не тот класс, не та категория. «Как будто» объясняет многое. В 1925 году, разговаривая с Павлом Лукницким, биографом и другом, Ахматова скажет «с мукой в голосе»: «И путешествия, и литература, и война, и подъем, и слава – всё, всё, всё, решительно всё – только не любовь… Как проклятье! …И потом эта, одна-единственная – как огнем сожгла всё, и опять ничего, ничего…» [16] Лукницкий П. Н . «Acumiana». Том 1.
«Эта, одна-единственная» любовь, которая «как огнем сожгла всё» – неразгаданная загадка. То ли Ахматова не пожелала назвать имени, то ли Лукницкий (напомню, что он был не только биографом, но и другом) не пожелал его привести. Теперь уже спросить не у кого, остается только гадать.
Не исключено, что «одной-единственной» стала первая любовь, чувство к Владимиру Голенищеву-Кутузову, студенту факультета восточных языков Петербургского университета. Голенищев-Кутузов дружил с Сергеем фон Штейном, мужем Инны Горенко, Анниной сестры. Скорее всего, Сергей и познакомил с ним Анну. Во всяком случае, она весьма откровенно делилась с фон Штейном своими чувствами по отношению к Владимиру. «Я до сих пор люблю В. Г. -К., – писала она фон Штейну вскоре после смерти Инны. – И в жизни нет ничего, кроме этого чувства… Хотите сделать меня счастливой? Если да, то пришлите мне его карточку… я знала его, любила и так безумно боялась: элегантный и такой равнодушно-холодный… Отвечайте же скорее о Кутузове. Он для меня – в с ё».
Или тем, одним-единственным, был Борис васильевич Анреп, художник и литератор, эмигрировавший в Англию? Ему Ахматова посвятила более тридцати стихотворений, среди которых был даже акростих, увековечивший имя любимого.
« Бывало, я с утра молчу
Отом, что сон мне пел.
Румяной розе и лучу,
Имне – один удел.
Спокатых гор ползут снега,
Ая белей, чем снег,
Но сладко снятся берега
Разливных мутных рек.
Еловой рощи свежий шум
Покойнее рассветных дум» [17] Анна Ахматова . «Бывало, я с утра молчу…» (1916).
.
Или все же единственно любимым был поэт и литературный критик Николай Недоброво, старый знакомый, к которому вдруг вспыхнула любовь? Недоброво «аристократ до мозга костей», «человек чуткий и нежный». Недоброво, кстати говоря, и познакомил Анну с Борисом Анрепом. «Н. В. Недоброво знал только первые мои две книжки и понял меня насквозь, ответил всем моим критикам, до Жданова [18] А. А. Жданов (1896–1948) – государственный и партийный деятель СССР. С 1934 г. – секретарь ЦК ВКП (б) и 1-й секретарь Ленинградского обкома и горкома ВКП (б). Как член Политбюро и Секретариата ЦК отвечал за идеологию и внешнюю политику. В августе 1946 г. выступил с докладом, осуждающим лирические стихи А. А. Ахматовой и сатирические рассказы Михаила Зощенко.
включительно. Его статья, напечатанная в одной из книжек «Русской мысли» за 1915 г., лучшее, что обо мне было написано», – скажет Анна Андреевна Никите Струве [19] Никита Алексеевич Струве (р. 1931) – французский русист, издатель и переводчик, исследователь проблем русской эмиграции и культуры России. Автор фундаментального исследования «70 лет русской эмиграции» (1996).
в 1965 году, когда самого Недоброво уже не будет в живых.
Но явно «одним-единственным» не был первый муж, Николай Гумилев, которого Ахматова никогда, кажется, и не любила.
Любила бы, так не написала этого стихотворения, прозрачнейшего намека, облеченного в рифму:
«Есть в близости людей заветная черта,
Ее не перейти влюбленности и страсти, —
Пусть в жуткой тишине сливаются уста
И сердце рвется от любви на части.
И дружба здесь бессильна, и года
Высокого и огненного счастья,
Когда душа свободна и чужда
Медлительной истоме сладострастья.
Стремящиеся к ней безумны, а ее
Достигшие – поражены тоскою…
Теперь ты понял, отчего мое
Не бьется сердце под твоей рукою» [20] Анна Ахматова . «Есть в близости людей заветная черта…» (1911).
.
Любила бы, так не написала бы фон Штейну: «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилева. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой». «Я верю, что моя судьба быть его женой» – это не любовь, а что-то другое. Гумилева Ахматова уважала как поэта и человека, но любви, этого возвышенного светлого чувства, с ее стороны не было. Несмотря на наличие общего ребенка, единственного ребенка Ахматовой, несмотря на пылкую любовь Гумилева, которой, казалось, могло хватить на обоих, несмотря на то что после долгих колебаний предложение Гумилева все же было принято…
«Я знаю женщину: молчанье,
Усталость горькая от слов,
Живет в таинственном мерцаньи
Ее расширенных зрачков.
Неслышный и неторопливый,
Так странно плавен шаг ее,
Назвать ее нельзя красивой,
Но в ней все счастие мое» [21] Николай Гумилев . «Она» (1912).
.
Редко когда можно восхвалить женщину с оговоркой «назвать ее нельзя красивой», но Гумилеву удалось сделать это. Вне всякого сомнения, он любил Анну, но… Но и других женщин дарил своим вниманием, и, что самое ужасное, Анна это знала. В ее творчестве времен первого замужества об этом сказано прямо:
«Жгу до зари на окошке свечу
И ни о ком не тоскую,
Но не хочу, не хочу, не хочу,
Знать, как целуют другую» [22] Анна Ахматова . «Музе» (1911).
.
Или вот еще, написанное тремя годами позже:
«Мне не надо счастья малого,
Мужа к милой провожу
И, довольного, усталого,
Спать ребенка уложу» [23] Анна Ахматова. «Мне не надо счастья малого…» (1914).
.
Объективности ради, надо признать, что образ жизни Анны был далек от затворнического. Она давала волю порывам своей страсти, жадно торопилась жить, восполняла, как могла, любовь, недополученную как в детстве, так и в браке. Молодость брала свое, жизнь брала свое, любовь брала свое…
Разрыв с Гумилевым был едва ли не предопределен с самого начала. Возможно, Анна надеялась, что время сгладит противоречия, превратит дружбу и уважение в любовь. Гумилев всегда был и оставался для нее другом, и в жизни, и в поэзии. Словом «друг» в своих стихотворениях Анна, предпочитавшая в творчестве обходиться без имен, называет Гумилева.
Шрифт:
Интервал:
Закладка: