Наталья Мазюкова - В зеркалах Времени

– Пожалуй.

– Там так красиво. Какая жизнь ожидает Рядин впереди. И люди… смелые, сильные.

Снег снова стал прежним: оптимист, верящий в торжество разума.

– У меня есть донесение воеводы Рядина Пулохина, датированное 1677 годом. В частности он пишет: «…на городе кровля вся развалилась, и башни, и стены, и около города рву и иных никаких крепостей нет. И воровские люди ночною порою через городские стены для воровства лазят. Дворы и хоромы у городовых стен и башен поблизу – по сажени и по две – и от пожарного времени городовым стенам будет поруха».

– Дар, выходит, процесс исчезновения начинается практически сразу? – выдвинул гипотезу Снег.

– Не будем торопиться, исследуем все пласты существования и развития Рядина. Ты забываешь о роли личности в истории. Есть гипотеза, которая основывается на постулате: чем талантливее личности, тем выше вероятность того, что они возвысят город, тем дольше будет его жизнь.

– Зря я строил крепость, всё равно она разрушилась от времени, а люди ничего не сделали, – с сожалением сказал Снег.

– Город стал другим, он разросся, стали развиваться торговля и ремёсла, а его первооснователи стали впоследствии городскими обывателями.

Дар и Снег внесли привезённые из экспедиции сведения, сканы вещественных находок и свои личные впечатления в хроновизор. Потребовалось немного времени для того, чтобы вскоре была получена предварительная демограмма. Дар долго и внимательно изучал все алгоритмы демограммы Рядина. «Да, слабые звенья уже наличествуют. Возможно, последующие экспедиции подтвердят или опровергнут предварительные выводы нашего исследования», – досадно подумал он. Такие проявления чувств не были характерны ни для исследователя времени, ни для человека XXII века. Мировое человечество давно избавилось от эмоций, которые мешали в работе.

Третий год подряд лето было засушливым, река Руса обмелела, озёра в окрестностях Рядина стали похожи на лужицы. Земля растрескалась и высохла, покрывшись сетью мелких морщин. Голодные, измождённые постоянной бескормицей, люди бродили по городу и окрестным деревням в поисках пропитания. Но земля, словно жестокосердная мачеха, отказывала своим детям даже в куске хлеба. Мор и голод царили в те годы.

Купец Алексей Лябеков уже устал подсчитывать ежедневные потери: торговля не шла, мельничные жернова успели проржаветь, запасов едва хватало на прокорм собственного семейства. Каждое утро, едва на востоке робко появлялись бледно-розовые просветы зари, Алексей становился на колени и, с тоской взирая на тёмный лик Спасителя, начинал бить поклоны. Колокольный звон успокаивал измученную душу словно благодатный елей, эти звуки ласкали сердце. В эти редкие минуты Алексей забывал обо всех заботах. Окончив утреннюю молитву, он вышел в кладовую, тщательно закрыл за собой тяжёлую дубовую дверь. Свет, проникающий в маленькое, решетчатое оконце, упал на лицо, рельефно обозначив глубокие складки у чётко очерченного рта. Слегка подёрнутые первыми сединами, пепельно-русые волосы на мгновение блеснули серебром. Уверенной поступью Алексей прошёл к огромных размеров кованому сундуку, снял с шеи латунный ключ и вставил его в скважину гигантского замка, раздался гулкий щелчок. Отомкнув замок, Алексей откинул крышку, на дне лежало несколько холщовых мешочков. Взяв два, Алексей машинально взвесил мешочки и с удовлетворением решил про себя, что содержимого их хватит на свершение задуманного дела. Он запер сундук, тщательно закрыл кладовую, быстрым шагом направился в покои, отдал короткие приказания жене, сотворил молитву и вышел вон из дома. Его путь лежал к церкви. Вскоре переговорив со священником о деле и получив его благословение, он предпринял поездку в Нижгород. Вернувшись, наняв столяров, плотников и рубщиков, дал им поручения. Работа закипела. К месту строительства начали подвозить массивные брёвна и кирпич. Сотни людей работали без устали от зари до зари. Каждый день, едва начинало заниматься утро, Алексей приходил к месту возведения величественного храма. Лишь однажды привычный уклад был нарушен.

Дар поднял уставшие глаза от бумаги, взглянул сначала на небо, а потом огляделся кругом. Некогда безлюдная равнина словно очнулась от долгого тяжёлого сна. Она покрылась мелкой зелёной травкой, изредка звенящую тишину нарушал шелест стрекоз. Дар снова углубился в чтение. Хрупкая пожелтевшая бумага слегка похрустывала, строки, тщательно выведенные дьячком, гласили: «Церковь сия возведена по благословению нижгородского архиепископа Адмаскина …в благодарность Господу Богу за прекращение голода, три года до начатия сей церкви свирепствовавшего около Рядина и доведшего его жителей до крайнего истощения… окончена им вчерне».

– Как правдивы и точны летописи, – подумал Дар, – они как зеркало времени.

Сумерки наступили неожиданно. По стёклам огромных книжных шкафов поползли зловещие тени, усиливая дремавшую доселе тревогу. Николай Ланцев включил лампу. Тёплый зелёный свет мягко осветил задумчивое лицо. Николай снял очки, потёр уставшие глаза и глубоко задумался, глядя на фотографический портрет, стоящий на столе. «Как же тяжело без тебя, Люба. Не будет теперь прежней радости и счастья. Не с кем поделиться сокровенным. Люба, голубушка, не сумел я тебя уберечь!» Свет лампы, соединившись с тенью сумерек, «выхватил» тонкое женское лицо с огромными грустными глазами, непокорные волосы задорно торчали в разные стороны. Затаённая грусть делала и без того хрупкий облик печальным. Звенящим камертоном в голове Николая вновь зазвучали последние слова: «Береги деток, Николенька. Помни обо мне». Николай с трудом оторвал взгляд от портрета и снова погрузился в изучение отчётов управляющих, донесения приказчиков, сметы расходов.

Торговый дом «Братья Ланцевы» имел миллионные обороты. Производство было крупнейшим: земли, два сельскохозяйственных хутора, пристани, пароходы, винокуренный, маслобойный и олифоварочный заводы, питейные заведения, трактиры. Всё это отнимало много сил и времени. Николай редко бывал дома, постоянные разъезды и участие в общественной жизни практически не оставляли времени на личные дела. Он знал, что население страдает тяжёлой глазной болезнью, что денег на строительство новой больницы земское собрание выделить не может. Эти обстоятельства в очередной раз напомнили ему о неожиданной тяжёлой кончине супруги. «В память о тебе, Люба, пусть будет заложена хорошая лечебница». Николай закончил проверять счета и твёрдо уверился в своём намерении построить лечебницу. Вскоре он переговорил с братьями. Зиновий посоветовал пригласить знакомого доктора. В мае 1911 года купил с торгов участок земли в углу Набережного переулка и Троицкой улицы. Никаких препятствий и сложностей со строительством не возникало: рабочие, лес и кирпич были свои. Оборудование и всё необходимое для глазной и хирургической лечебницы было закуплено. И даже построен деревянный просторный дом для врача и его семейства.