Владимир Дайнес - Маршал Василевский

Сталин в ходе зимней кампании, пристально наблюдая за работой Василевского, пришел к выводу, что ему можно смело доверять самые ответственные задания. 31 марта Сталин принял решение, имевшее судьбоносное значение для Александра Михайловича. В этот день Верховный Главнокомандующий и маршал Шапошников подписали директиву об освобождении генерала В.Д. Соколовского от обязанностей первого заместителя начальника Генштаба с оставлением его в должности начальника штаба Западного направления. Первым заместителем начальника Генштаба был назначен Василевский, а вторым заместителем и по совместительству начальником Оперативного управления – генерал П.И. Бодин, освобожденный от обязанностей начальника штаба Юго-Западного фронта [84] См.: Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР 22 июня 1941 г. – 1942 г. Т. 13 (2–2). С. 215–216. .

Василевский после совещания, собрал бумаги в папку и попросил разрешения покинуть кабинет. Но Сталин остановил его и спросил:

– Вы возвратили семью из эвакуации, а где живет она?

– Мне предоставлена отличная квартира на улице Грановского, – ответил Василевский.

– А где вы отдыхаете, когда имеется возможность? – продолжал Сталин.

– Там и отдыхаю, а чаще в Генштабе, в особняке Ставки, рядом с моим кабинетом имеется приличная комната отдыха, там и сплю.

– А у вас за городом дачи нет?

– Последние два предвоенных года семья и я пользовались в летние месяцы дачей наркомата обороны в Краскове, но мне из-за работы и тогда приходилось бывать там редко, так как далеко от Москвы, – ответил Василевский.

Вскоре генерал Н.С. Власик, начальник охраны Сталина, вручил Василевскому ключи от дачи в Волынском, на берегу реки Сетунь. Однако Александр Михайлович редко ездил туда: то находился на фронтах, то спал по-прежнему в Генштабе. Тем более что в начале апреля он получил предметный урок от вождя. Он, решив тогда все дела, отправился ночью на дачу. Утром он немного задержался, как тут раздался телефонный звонок. Взяв трубку телефона, Александр Михайлович услышал голос Поскребышева:

– Вас ищет товарищ Сталин.

– Товарищ Василевский, вы не успели обжиться на даче, а уже засиделись там, – сказал Иосиф Виссарионович. – Боюсь, что вы и совсем переберетесь туда. В часы сна можете спать на даче, а в рабочее время будьте в Генштабе.

Это было для Василевского уроком, и, пока шла война, он редко бывал на даче.

24 апреля А.М. Василевского, находившегося в штабе Северо-Западного фронта, вызвал к телефону И.В. Сталин.

– Товарищ Василевский, напряженная работа подорвала здоровье маршала Шапошникова, – сказал Иосиф Виссарионович. – Поэтому решено освободить его от работы и дать возможность подлечиться, а временное исполнение обязанностей начальника Генштаба возложить на вас. Товарищ Шапошников останется заместителем наркома обороны.

– Товарищ Сталин, спасибо за доверие, – ответил Василевский.

9 мая Василевский по указанию Сталина вернулся в Москву. Теперь ему предстояло решать вопросы, связанные с планированием и руководством военными действиями, уже в роли исполняющего обязанности начальника Генштаба. Если судить по опубликованным документам Ставки ВГК, то впервые подпись Василевского в этом качестве появилась только 11 мая. В своих мемуарах он отмечает, что 26 апреля ему было присвоено воинское звание генерал-полковника. По другим данным, это звание он получил лишь 21 мая.

Сталин, возлагая на Василевского временное исполнение обязанностей начальника Генштаба, решил довести дело до логического конца. В мае – июне он неоднократно предлагал Александру Михайловичу полностью принять на себя обязанности начальника Генштаба. «Я, как и всякий раз при подобных разговорах, просил этого не делать, – пишет Василевский. – Я отказывался от этого назначения потому, что искренне считал себя не подготовленным для этой роли, тем более в условиях той сложной военной обстановки. Наблюдая в течение ряда лет за работой Б.М. Шапошникова и некоторых других военачальников, я отлично понимал, что подбор кандидата на должность начальника Генерального штаба является исключительно серьезной проблемой и что далеко не каждый, даже более подготовленный и опытный военачальник, чем я, может с ней справиться. Я считал, что начальник советского Генштаба обязан обладать не только глубокими военными знаниями, боевым опытом, критическим умом, но и рядом других специфических качеств. Он должен быть военачальником, пользующимся высоким авторитетом в Вооруженных Силах и стране, безусловно, с сильной волей и в то же время способным постоянно и во всех случаях проявлять выдержку, спокойствие и разумную гибкость в руководстве огромным и столь ответственным, разнохарактерным коллективом, каким является Генеральный штаб, и в то же время иметь и дипломатические способности».

Все те качества, которые перечислил Василевский, несомненно, были присущи и ему. Сталин, имевший немалый опыт в решении кадровых вопросов, это давно уже уловил. 26 июня приказом Ставки ВГК генерал-полковник Василевский был утвержден в должности начальника Генштаба. С целью повышения статуса Александра Михайловича постановлением СНК СССР от 14 октября он назначается заместителем наркома обороны.

Итак, А.М. Василевский достиг пика своей карьеры. Он теперь стал во главе «мозга армии». Василевский ничего не изменил в стиле деятельности Генштаба, который сложился под руководством Шапошникова. Не произошло и «перетряхивания» кадров.

А.М. Василевский руководил Генштабом около трех лет, из которых почти два года (более 22 месяцев) провел на фронтах в роли представителя Ставки ВГК. «В тех конкретных условиях ведения вооруженной борьбы такая практика являлась, – отмечал Александр Михайлович, – я бы сказал, не только правильной, но и необходимой для Ставки и Генерального штаба, так как она позволяла при принятии окончательных решений и при разработке планов проведения операций исходить не только из данных, которые имеются в Центре, но уже в значительной мере учитывать особенности обстановки непосредственно на месте и производить на этой основе более обоснованные расчеты». В то же время Василевский подчеркивает: «Безусловно, нельзя отрицать при этом того, что, часто выезжая на фронт и находясь там, я, как начальник Генерального штаба, не мог принимать непосредственного участия в решении всех вопросов, над которыми обязан был работать аппарат Генштаба, и лишался возможности повседневного общения с его коллективом, а следовательно, и возможности оказывать постоянную, практическую помощь в работе его управлениям и отделам. И это немало беспокоило меня, беспокоило и потому, что я остро чувствовал и воспринимал ту довольно жесткую, не дававшую каких-либо скидок требовательность, которую предъявлял ко мне Верховный Главнокомандующий почти каждый раз за те или иные упущения или промахи в работе Генерального штаба. Поэтому я, будучи в отрыве от Генерального штаба, принимал все меры к тому, чтобы обеспечить себе возможность для более эффективного руководства его работой. Учитывая порою крайне слабую укомплектованность его руководящими кадрами, вынужден был неоднократно докладывать о своем беспокойстве за Генштаб Ставке Верховного Главнокомандования. Однако И.В. Сталин несколько проще относился к этому моему беспокойству».