Светлана Сергеева - Пока бьется сердце

Мама совершенно отдалилась от дел отца. Только когда его после очередного «подъема» в барокамере полуживого привозили домой, она встречала его словами: «Подопытного кролика привезли». Это очень обижало отца. И каждый раз, когда отец уходил на работу, дома возникала напряженная обстановка ожидания. Мама не могла скрыть от нас своего волнения, и оно передавалось нам. Отца мы всегда встречали с восторгом и радостью.

Иногда отец брал меня на работу. Это значит, что мы идем на Центральный аэродром. Он оставлял меня около краснокрылого самолета Якова Ивановича Алксниса, а сам исчезал, дав мне соответствующие указания: не залезать, не трогать, не уходить, внимательно осмотреть самолет и ждать его возвращения. Иногда мне крупно везло: проходя мимо и увидев меня около своего самолета, Яков Иванович с улыбкой приветствовал меня и, если ему позволяло время, он разрешал мне залезть в самолет и занять место пилота. Я с трепетным волнением внимательно слушала его пояснения о действиях летчика на земле и в полете. Все было так интересно! А тут и отец подходил. На некоторое время они забывали обо мне, ведя свои разговоры, а я блаженствовала в самолете, улетая в неведомые дали. Но всему бывает конец. Получаю команду: «Идти на посадку! Покинуть борт корабля». Очень стараюсь достойно вылезти из кабины самолета. «Полет» успешно завершен.

Сколько лет прошло с тех пор, а я с сердечной теплотой вспоминаю встречи с этим красивым, изумительно тактичным, умным, волевым, целеустремленным и смелым человеком. Даже своим внешним видом он выделялся среди всех окружающих его людей: всегда аккуратно причесаны волосы, сверкающий белизной воротничок, как будто сейчас отутюженная форма, начищенные хромовые сапоги. И весь он как бы светился своей душевной чистотой.

В 1924 году Яков Иванович окончил Военную Академию РККА, а в 1929 году без отрыва от производства в Качинской военной авиационной школе освоил технику пилотирования и получил звание военного летчика. Летом 1929 года вместе с летчиком В. О. Писаренко он совершил рекордный беспосадочный перелет по маршруту Москва – Севастополь.

С июня 1931 по ноябрь 1937 года Яков Иванович исполнял обязанности замначальника ВВС РККА, члена Реввоенсовета СССР, члена Военного Совета при наркоме обороны СССР, а с января 1937 года еще и заместителя наркома обороны по авиации. Он осуществил ряд важных мероприятий по совершенствованию организационной структуры ВВС, оснащению боевой техникой. Яков Иванович был инициатором обязательной периодической проверки летного состава по технике пилотирования и ввел обучение летчиков пилотированию по приборам вне видимости земли. По его инициативе был создан аэронавигационный отдел НИИ ВВС. Он также был одним из инициаторов развертывания деятельности Осоавиахима по подготовке летных кадров и парашютистов. Много хороших и очень важных дел успел сделать Яков Иванович для развития авиации. Но многое не успел. Трагически оборвалась его жизнь. В ноябре 1937 года он был арестован (необоснованно репрессирован), а в июле 1938 года – расстрелян. Ему был всего 41 год. Реабилитирован Яков Иванович Алкснис посмертно. Светлая ему память.

…У нас в доме запахло грозой. Папа появлялся изредка. Поцелует нас, весело с нами поговорит и опять убегает, чтобы решать проблемы, связанные с организацией Института авиационной медицины. Командующий ВВС Яков Иванович Алкснис поддерживал папу в этом начинании. Но слишком много было консервативных чиновников, не понимающих, что с увеличением скорости, высотности, маневренности и дальности полета самолета должен быть изменен подход к медицинскому отбору курсантов в летные училища, что простой врач не сможет решать специфические вопросы, касающиеся физиологии человека на различных этапах полета.

А мама вдруг решила все бросить, помчалась в районный здравотдел и явилась, торжественно показывая нам направление на работу в больницу города Ленинабада (Ходжент). Это Таджикистан.

Сестра училась в хорошей московской школе. Дома у нас все было хорошо. Тетушка и молодая девушка умело справлялись со всеми домашними делами. А куда же теперь мы срываемся к черту на кулички? Конечно, это было самое плохое направление на работу, которое можно было найти врачу. А авиацию мама возненавидела на всю свою жизнь. Это я хорошо почувствовала на своей собственной жизни. Это азиатская страна, жара, москиты, скорпионы, тарантулы… А где жить? С нами поехали тетушка и преданная нашей семье молодая девушка. Ей все равно некуда было деваться. Помню бегающего по перрону отца со слезами на глазах… Зачем вы, взрослые, все сами губите? Мы с сестрой тоже ревели. Только торжествовала, непонятно почему, мама.

Ехали мы в очень душном, пыльном вагоне от хорошей московской обеспеченной жизни. Что нас ждет впереди? Отец так умолял мать не делать этого глупого шага. Большая часть дороги проходила по пустынным песчаным местам. Изредка встречались небольшие селения. Около Аральского моря была маленькая остановка. Мы все выскочили на перрон. Местные мальчишки продавали дешевые ожерелья из ракушек. Взяли и мы на память. Больше во всей красе я Аральского моря так и не видела. Много впоследствии летала над ним, любуясь его изумрудным цветом. Но с каждым годом Аральское море уменьшалось и превратилось в болото…

А мы все едем. Песок на зубах. Пить хочется. В Ташкенте побаловались вкусным мороженым. Очень вкусное. Но оно так быстро исчезло. И опять дорога. Наконец приехали. Не помню подробностей нашего устройства. В конце концов нам выделили отдельный домик с садиком, обнесенным высокой стеной. Комнаты были разрисованы масляными красками. Спали в первое время на полу, а потом из Москвы прибыла мебель. Под столом было специальное углубление – сандал. В прохладные дни в него кладут горячие угли. Очень приятно опускать замерзшие ноги в эту теплоту. Дома все одноэтажные. Улочки узенькие. Женщины ходят в паранджах и длинных шароварах, а мужчины просто парятся в халатах, некоторые – даже в ватных. Но, видно, чувствуют себя в них уютно.

Совсем не представляю, как сестра ходила в таджикскую школу, какие она могла получить там знания. Да еще мама зачем-то вызвала в эту адскую жару свою мать из Бирска. Бабушка очень страдала от укусов москитов и ножом скоблила свои искусанные ноги. На улицу выходить было нельзя. Рано утром, когда солнышко еще ласковое, можно было понежиться в его лучах среди ветвей виноградника, развалившись на крыше дома. Вечные крики ослов. Узенькие-узенькие улочки…

Проработав в Ленинабаде 1,5 года и надорвав свое сердце в этой страшной жаре, матери наконец в 1935 году удалось вырваться из азиатского плена. Теперь у нее была возможность устроиться на работу врачом в больнице города Новый Петергоф. Это же совсем близко от Ленинграда! Всего 30 минут езды на электричке!