Николай Ващилин - На территории любви Никиты Михалкова. Служить бы рад, прислуживаться тошно

Кстати, познакомились мы с Никитой через Андрона Кончаловского. Было это в 1973-м, на съемках фильма «Романс о влюбленных», мне тогда не было и тридцати. К тому времени я успел стать несколько раз стать призёром СССР по самбо. Тренировался у Анатолия Рахлина в обществе «Труд», ученика Александра Массарского, слывшего легендарной личностью не только из-за спортивных достижений: он первым на «Ленфильме» создал группу каскадеров. Серьезных трюковых фильмов в СССР не было. Нужно подраться в кадре, упасть, проехаться на мотоцикле – все это актеры делали сами. Но в 1965 году на съемках картины «Директор» погиб знаменитый по фильму «Коммунист» Евгений Урбанский, и в Госкино озаботились проблемой: что делать? Не знаю, Массарский ли вышел на киностудию или они на него, но в середине 60-х Александр Самойлович начал использовать своих спортсменов для съемок. Пригласил и меня. Так что в кино я стал работать с шестнадцати лет.

Ученики Массарского просто обожали. Он же называл нас «самбистами», «мальчиками для битья», а режиссерам рассказывал, что мы – люди-машины, можем абсолютно все. Такая реклама нам порой выходила боком. Так, в августе 1972 года в Луге на съемках фильма «Блокада» Массарский предложил нам выпрыгнуть из горящих вагонов. Отрепетировать такую сцену слишком долго и дорого. Что-то пошло не так, вагоны наполнились дымом и спортивная массовка – двадцать человек – чуть не сгорели заживо.

Двумя годами позже нас и вовсе чуть по-настоящему не повесили. Случилось это во время работы над лентой «Звезда пленительного счастья». В сцене казни декабристов из-под ног каскадеров выбили помосты и мы висели над глубокой ямой, а Олег Янковский произносил длинный монолог. Я истошно заорал и сорвал съемку, заметив, что один из наших, Толя Ходюшин, не просто захрипел, а задергался в конвульсиях. Потом выяснилось: страховочный ремень от парашюта так сильно перетянул ему бедренную артерию, что он оказался на волосок от смерти.

Была драматическая история и на съемках фильма «Человек-амфибия»: нашего паренька попросили перепрыгнуть с одного здания на другое, не рассчитали рисков. Бедолага во время прыжка ударился обеими стопами о стену, и его кости буквально рассыпались в труху. Стал инвалидом… «Мы умирали по воле режиссеров», или «Откровения каскадера» – так я назвал книгу, которая скоро выйдет в одном из московских издательств.

С особым чувством вспоминаю съемки картины «Любовь Яровая», где мне посчастливилось познакомиться с Василием Шукшиным. Помню, как мы, группка спортсменов, ожидали в автобусе команды режиссера. Василий Макарович сидел там же – тогда звезды не требовали отдельных апартаментов и прочих благ. Помнится, начал расспрашивать нас, как к соревнованиям готовимся, где уже выступали. Через минуту пригласили в кадр. Сцена расстрела, я рядом с Шукшиным на краю глубокой ямы.

– Давай так: сначала ударишь его прикладом в лицо, – отдал приказ Массарскому, кивнув в мою сторону, оператор Евгений Шапиро, – потом целишься в Василия Макаровича.

– Как это, прикладом в лицо? – недоуменно перебил режиссёра Фетина исполнитель главной роли. – Живого человека?!

– Да мои спортсмены – люди с железными нервами и телами! – пытался бравировать Александр Самойлович. Но Шукшин даже слушать не стал, ушел в автобус. Сцену так и не сняли, а я избежал возможности пострадать за искусство.

Потом я встречался с Шукшиным на съемках «Даурии», «Калины красной», «Они сражались за Родину». Случалось говорить о жизни.

– Хочу профессионально осваивать трюковое искусство, учить этому молодых, – поделился я с ним, – Во-первых, мне нравится работать в кино. А во-вторых, вы же сами видите, как обращаются с живыми людьми. Словно каскадеры не люди, а куклы.

– Нужное дело! – благословил Шукшин, – И мне скоро хороший специалист понадобится, будем про Степана Разина снимать. Так что учись и никогда ни перед кем не пасуй, Коля, не подстраивайся. Живи так, как подсказывает совесть.

Осуществить мечту Василий Макарович не успел – умер на съёмках фильма «Они сражались за Родину». А я его советы вспоминал их каждый день, двигаясь к своей мечте. Окончив Ленинградский институт авиаприборостроения, сменил-таки профессию. Поступил в аспирантуру Ленинградского научно-исследовательского института физической культуры. Параллельно устроился работать в ЛГИТМиК, где под руководством Василия Меркурьева и Ирины Мейерхольд разрабатывал программу подготовки актёров для трюкового кино. У меня много учеников, среди них Лариса Гузеева, Саша Лыков, Лена Сафонова, Николай Фоменко и другие известные артисты.

Вскоре присвоили звание доцента, получал почти 400 рублей в месяц, гигантскую по тем временам сумму. Мог бы и не ездить на киносъемки, но лучше места заработать и весело провести время в СССР не было. Выполнял, а позже и ставил трюки в лентах, которые сейчас называют легендарными: «Республика ШКИД», «Три толстяка», «Интервенция», «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», «Остров сокровищ» и многих других. Был постановщиком трюков и в знаменитом фильме «Д’Артаньян и три мушкетера», хотя молва с 1992 года упорно приписывает это Владимиру Балону, поставившему всего несколько фехтовальных сцен под моим руководством и крепко дружившему с Михаилом Боярским. Несмотря на такой послужной список, я никогда не строил из себя крутого парня. В институте студенты спрашивали: «Правда, что вы мэтр советских каскадеров?» Я отвечал: «Нет! Я – два мэтра. Точнее, мэтр восемьдесят семь». Таков мой рост.

С Андроном Кончаловским я познакомился в феврале 1973-го, когда он пригласил меня, как я уже говорил, в команду своего фильма «Романс о влюбленных». Меня ему порекомендовали ассистентки Наталия Терпсихорова и Галя Бабичева, с которыми я работал на картине «Легенда о Тиле». Тогда Массарский на съёмках цунами чуть не убил падающей крышей мальчика из массовки. Да и актёру Роману громадскому досталось бренном по голове. И Кончаловский вызвал меня из Ленинграда, хотя на «Мосфильме» к тому времени уже появились свои специалисты.

Работать с Андроном Сергеевичем было большим удовольствием. Мы часами скрупулезно придумывали трюки, которые можно было использовать в картине. «Надо же, как ты классно придумал, молодец», – радовался Андрон интересной находке, которую мы только что сочинили вместе.

В том же году Никита вернулся из армии. Не помню уж, сам он мне рассказывал, как туда загремел, или Андрон, но дело было так. Когда ему пришел срок служить, Сергей Михалков попытался устроить сына в Театр Советской Армии. Многие молодые артисты проходили там службу: выходили в массовке или отправлялись на съемки военных фильмов. Но вмешался тогдашний министр обороны Андрей Гречко, который отчего-то недолюбливал автора советского гимна. Стукнул кулаком: никаких поблажек! И отправил призывника Михалкова аж на Камчатку. Позже Никитон бравировал, будто сам попросился границы родины охранять. Наверно, в конце-концов и сам в это поверил.