Виктор Королев - По следам Пушкина

Нам остается только гадать, до какой степени бетховенская глухота повлияла на его творчество. Недуг развивался постепенно. Уже в 1798 году он жаловался на шум в ушах, ему бывало трудно различать высокие тоны, понимать беседу, если говорили шепотом. В ужасе от перспективы стать объектом жалости – глухим композитором, он рассказал о своей болезни близкому другу:

«Ах, как я тоскую о тебе, ибо твой Б. катастрофически несчастен. Представь, мой слух – главная часть моего «я» – почти утерян. Только прошу: никому не выдавай моего секрета! Ты счастлив – у тебя есть дети и жена. У меня ни того, ни другого нет!»

Доктора советовали ему по возможности беречь слух. Но он по-прежнему принимал участие в музыкальных вечерах, концертировал и много сочинял. Ему так хорошо удавалось скрывать глухоту, что еще лет десять даже постоянно встречавшиеся с ним люди не подозревали, насколько серьезна его болезнь. То, что при беседе он часто отвечал невпопад, приписывали вечно плохому настроению или рассеянности.

К 1815 году глухота Бетховена стала практически полной. Ему приходится общаться с собеседниками при помощи грифельной доски или «разговорных тетрадей». Он уже смутно чувствует, что конец близок: болезни делают его немощным и ненужным никому. Он уже понял, что несчастья перестают быть школой мужества и оборачиваются своей противоположностью, умерщвляя вкус к творчеству и к самому существованию.

26 марта 1827 года Бетховена не стало. Вся Вена вышла провожать в последний путь гениального композитора. Впереди похоронной процессии шел с факелом Франц Шуберт.

Когда друзья разбирали бумаги покойного, среди обрывков рукописей, незаконченных партитур и старых счетов они нашли перевязанное лентой письмо. Десять страничек, исписанных размашистым бетховенским почерком. Вместо адресата было написано всего два слова: «Бессмертной возлюбленной». Вот это письмо.

Мой ангел, мое всё, мое Я! Очень глубокая печаль там, где должна торжествовать жизнь, но говорит необходимость. Разве любовь может существовать только ценой самопожертвования, без того, чтобы требовать всего? Невозможно что-либо изменить, чему быть, того не миновать! Любовь всетребовательна – и по праву; таковы мои чувства к тебе. Я обязан жить и за себя и за тебя. Были бы мы неразлучны, и ты и я не мучились бы… Поездка моя была ужасной: прибыл я сюда лишь вчера в четыре часа поутру. Какой жуткой оказалась дорога! Меня предупредили не ехать ночью, пугали туманами, но это лишь пуще раззадорило меня – и я был неправ… Впрочем, хватит о внешнем, поспешим к внутреннему! Мы скоро увидимся. Я и нынче не могу пересказать тебе всего, что передумал за эти несколько дней о своей жизни. О, если бы наши сердца навсегда соединились! Грудь полна невысказанного. Бывают мгновения, когда понимаешь, что язык – ничто. Будь по-прежнему моим верным, единственным сокровищем, всем для меня, как я для тебя. Остальное, что предназначено и предопределено, да ниспошлют нам боги.

Твой верный Людвиг.

Ты страдаешь, дражайшее мое созданье! Ты, наверное, страдаешь. Ах, ты всюду со мной, разговаривая сам с собой, я говорю с тобой. Сделай так, чтобы я мог быть с тобой! О боже, что за жизнь! Без тебя! Так далеко! Так близко!!! Какая тоска!.. Люди преследуют меня, осыпая благами, которых я и не заслужил и не стремлюсь заслужить. Приниженность человека – она причиняет мне боль. А когда я рассматриваю себя по отношению ко Вселенной, что я и что представляет собой тот – тот, кого именуют великим! И все же – в этом и заключено божественное в человеке. Я плачу, думая о том, что ты не получишь весточку от меня. Спокойной ночи! После ванны я должен отправиться спать. О боже, так близко! так далеко! Поистине, разве любовь не подобна небесному чертогу? Ведь она столь же незыблема, как небесная твердь…

Я еще в кровати, а мысли мои уже устремлены к тебе, моя бессмертная возлюбленная; они то радостны, то по-прежнему печальны; я выжидаю – авось судьба услышит нас. Мне либо жить постоянно с тобой, либо вовсе не жить. Да, я решил блуждать вдали до той поры, пока не заключу тебя в свои объятия и не назову полностью моей, когда же душа моя сольется с твоею, пусть его, пусть свершится переход в царство теней. Это должно произойти. Тебе незачем расстраиваться, тем более что ты хорошо знаешь, как верен я тебе. Другая никогда не завладеет моим сердцем, никогда – никогда! О боже, почему надо быть вдали от того, кого так сильно любишь? Ведь моя здешняя жизнь горестна. Твоя любовь делает меня счастливцем и несчастливцем одновременно. В мои годы следует вести размеренную, однообразную жизнь, а разве она возможна, когда ты так далеко? Мой ангел, надо заканчивать это мое письмо. Не волнуйся! Только лишь спокойно относясь ко всему происходящему, сможем мы достичь своей цели – совместной жизни. Не волнуйся – люби меня! Нынче – вчера – как я тоскую и плачу по тебе – по тебе – по тебе – моя жизнь, мое всё! Прощай! О, люби меня, никогда не забывай верного сердца твоего возлюбленного Людвига. Навеки твой, навеки моя, навеки вместе!»

Кто же та «бессмертная возлюбленная», к которой обращено такое короткое и такое пронзительное письмо? Ответов на этот вопрос почти столько же, сколько было у Бетховена знакомых женщин. А он жил отнюдь не отшельником. Заглядывался на женщин, особенно на молодых и красивых. Проходя мимо юной особы, непременно оборачивался в ее сторону, смотрел вслед сквозь очки и чему-то улыбался. Часто влюблялся, но, как правило, ненадолго. Самая длительная его привязанность продолжалась семь месяцев.

В отличие от многих мужчин, хвастающихся своими победами, он был скрытен и не выставлял интимную жизнь напоказ. Именно поэтому имя «бессмертной возлюбленной» осталось в тайне даже для друзей. Тайна это и до сих пор. Почти 200 лет исследователи пытаются решить неразрешимое. За это время «бессмертными возлюбленными» Бетховена объявлялись десятки женщин, судьба которых так или иначе, в той или иной мере, на короткий или на более длительный срок, соприкасалась с судьбою Бетховена. В пользу каждой версии выдвигались доказательства, столь же основательные, сколь и выдуманные.

На эту тему написаны десятки книг, сняты художественные фильмы. В одном голливудском фильме даже утверждается, что музой великого композитора была жена старшего брата – поэтому Людвиг и молчал всю жизнь. В другом авторы приписывают композитору невенчанную жену, которая оставалась верной супругу до последнего дня. Таких литературно-художественных вымыслов много. Достоверно известно одно: Бетховен никогда не был женат, и у него не осталось наследников.