Сергей Ковалев - На грани

И тут я, наконец, начал действовать. Говорю «наконец», хотя на самом деле прошло совсем мало времени, но оно как-то долго тянулось. Страх того, что я уколюсь еще и сяду на иглу окончательно, был настолько сильным, что овладел моим разумом и начал рулить мною. Я вспомнил, что я спортсмен, что я боксер и что я занялся боксом для того, чтобы стать чемпионом мира и обеспечить свою жизнь, а также облегчить жизнь моих родных. Именно об этом я думал, еще когда начал заниматься боксом в 11 лет. Я не имел права пускать свою жизнь и жизнь своих близких под откос.

Я быстро надел футболку, шорты, запрыгнул в кроссовки и побежал сломя голову вокруг парка Победы, что в районе ЧТЗ. Я бежал и думал обо всем том, что было в моей жизни раньше, что было сейчас, что ожидало меня в будущем и что я мог потерять, став наркоманом.

Я был в таком состоянии, что многого не запомнил. Я не могу сказать, какая была погода, было холодно или жарко, солнечно или пасмурно. Помню, когда проснулся – светило солнце, а потом, когда побежал, не помню.

Помню, какая-то собака шарахнулась от меня, какая-то женщина дико посмотрела. А может, мне это просто кажется сейчас или было во время какой-то другой пробежки? А тогда я просто бежал и думал, бежал и думал.

Нет, никакого кайфа или эйфории я не испытал! Наоборот! Вроде бы, как мне говорили, меня должно было «торкнуть», а единственное, что я действительно испытал, так это такой страх, с которым раньше никогда не сталкивался. От этой дряни еще тошнит, наизнанку выворачивает. В общем, вместо получения кайфа я почувствовал себя какой-то овцой.

После приема героина, когда он начал действовать, меня первым делом обуял страх, что я могу «отъехать» от передозировки. Ведь некоторые пацаны тогда закончили свой любопытный поход в этот дикий мир именно так, и с моим близким другом это чуть не случилось. Но больше всего меня поразило то, что, попробовав эту дрянь и вдоволь помучившись, после того, как я долго молил бога, чтобы меня отпустило, проснулся я все-таки с мыслью: «Еще охота!» Да, я уже говорил об этом, но так оно и было. Эта мысль все время возвращалась, и я никак не мог от нее отделаться.

Ни понять, ни объяснить это «еще охота!» я не мог. Поэтому я просто бежал и благодарил бога за то, что проснулся дома, а не в компании вчерашних друзей. Представлял, что если бы сейчас была возможность уколоться еще раз, я бы мог не устоять, и тогда все: моя жизнь покатилась бы ко всем чертям.

Сейчас я часто вспоминаю то главное утро в моей жизни, когда решилась моя судьба.

Я рад, я горжусь собой, что не повелся на провокацию дьявола, который попытался сломать меня и столкнуть с того пути, на который я встал еще в 11 лет.

Если бы я тогда не справился с этим дьяволом или с собой, кто тут разберет, с кем именно, сейчас не было бы никакого чемпиона мира Сергея Ковалева, никакого Krusher’а. Был бы могильный камень на челябинском кладбище. Там хватает таких камней на могилах молодых пацанов, которые тоже думали, что попробуют и ничего не будет.

Ту свою пробежку я не забуду никогда. Я бежал. Нет, я не буду говорить, что за мной бежал героин, а я пытался от него скрыться. За мной или со мной бежал не героин, а бежали мои собственные дьявольские мысли о повторной дозе, которые в конце концов устали и отстали от меня далеко-далеко. Они пытались обречь меня на провал в жизни, на зависимость от этой дряни и на смерть, а я был спортсменом, мечтающим сделать себя в большом спорте. От них уже и следа не осталось, а я все бежал. И только когда я окончательно убедился, что эти мысли отстали, отстали от меня навсегда и вообще сдохли, я перешел на шаг после целого часа этого бега на выживание.

Я шел, совсем еще пацан, который вдруг на час стал взрослым. То, что я сейчас рассказываю, отлилось в какие-то ясные слова позже. Тогда я действовал скорее на инстинкте. И он меня выручил. Я схватился за то, что было самым здоровым в моей жизни, и не ошибся. Я дышал, чувствуя воздух всеми легкими. Нет, никаких больше пробных прыжков в пропасть в моей жизни не будет. Хотя, конечно, никогда не говори «никогда», но все же. На дворе тогда и так стояло такое время, что возможностей погибнуть ни за что было предостаточно, как, в принципе, и сейчас. Время не так изменилось, как многие думают. Не надо было искать дополнительно эти возможности, чтобы потеряться. К тому же это путь слабака, человека, который боится жизни, который перед ней капитулирует и уходит в наркотический мир, где, как ему кажется, он все может. Уходит совсем ненадолго, потому что в этом мире никто надолго не задерживается. В нем тебя ждет либо смерть, либо тюрьма. А может, и смерть в тюрьме.

Потом я забыл об этой истории. Привычная жизнь, тренировки вытеснили ее из памяти. Когда я отошел на безопасное расстояние во времени от того приема героина, я снова все вспомнил, чтобы уже не забывать. Чтобы это всегда напоминало мне, как близко я подошел к краю, как споткнулся, как упал и как зацепился за спорт и выкарабкался. А ведь мог и не выкарабкаться. Мог. А если бы вторая доза все-таки оказалась под рукой? Я, конечно, могу сказать, что справился со всем сам, могу гордиться собой за то, что нашел выход. Это правда. Я справился сам. Мне никто не помогал. Но мне еще и повезло.

Мне было 12 лет, когда я познакомился со своим родным отцом, в мае 95-го. Хорошо запомнил, потому что это произошло вскоре после одного очень важного дня в моей жизни. 1 декабря 1994 года я пошел на первую в своей жизни боксерскую тренировку. А с отцом встретился через несколько месяцев после этого.

Правда, между этими событиями еще много чего произошло. Я успел принять участие в двух соревнованиях по боксу. Через полтора месяца после того, как впервые пришел в боксерский зал, в середине января, занял второе место на первенстве города. Вроде как и неплохо, но остался тогда недоволен результатом. До сих пор считаю и даже уверен, что выиграл бы тогда город, если бы мой тренер, Новиков Сергей Владимирович, дал мне другую принципиальную установку. Он был тренер молодой, амбициозный, жесткий. Только что закончил свою боксерскую карьеру. Мы его боялись, естественно, уважали, и я не посмел его ослушаться.

Первый бой я выиграл за явным преимуществом. Тогда у меня не было никакой тактики и техники. Я просто выходил в ринг и без всякой разведки сразу шел в атаку с ударами, забивал противника с обеих рук, всегда делая акцент на ударах справа. Я же правша. Такой бокс у меня был в первых 20 боях.

А перед финальным боем тренер мне сказал, чтобы я работал одной левой. Я так проработал весь бой. Ну и проиграл. Тогда я очень удивился этому. Как я мог проиграть, если выполнял установку тренера? С одной стороны, жалел, что послушался, с другой – он же тренер и знает, как надо выигрывать. И все-таки я послушался и проиграл.