Сергей Ковалев - На грани

Это сейчас я понимаю, что этим самым он хотел дать мне понять, что у меня есть не только правая рука, которой я преимущественно работал на тренировках и в первом бою на этом турнире. Но в результате тогда я долгое время так и не смог обнаружить у себя в арсенале левой руки.

Мой следующий турнир был уже международным. Он проходил в Копейске, городе, где я родился, в 10 км от Челябинска. Там ежегодно 23 февраля проводится турнир в честь Дня защитника Отечества. Вот на него-то я и поехал. Там я провел два боя и оба выиграл за явным преимуществом. Тогда я отработал уже в своем стиле. Такая вот насыщенная жизнь у меня была в те годы. Бокс очень быстро входил в нее, и его становилось все больше.

В очередной раз к нам в гости в Челябинск из Копейска приехала моя тетка. В Копейске остались жить все наши родственники. Она сказала, что встретила моего родного отца на автостанции в Копейске, проговорила с ним около получаса, и он просил передать мне 50 рублей в качестве подарка на мой день рождения.

Для нас тогда это были серьезные деньги. Мы с мамой тут же пошли на китайский рынок, что был напротив цирка, и купили мне белые кеды, у нас в Челябинске они были очень модными, и спортивный костюм «стрелки». Кажется, еще и на футболку хватило. Все этого хотели, но не все могли себе это позволить. Помню, я такой счастливый ходил! Наверное, ни одна обновка в жизни мне такой радости до этого не приносила.

После этого мой двоюродный брат Алексей, он был старше меня, ему было 18, мне сказал: «Думаю, пришло время познакомить тебя с отцом, он очень хочет». И я согласился. Это не было напрямую связано с подарком. Просто, если с тобой хочет познакомиться родной отец и проявляет внимание, не нужно ему отказывать. Нельзя пренебрегать знакомством с родным отцом, который тянется к тебе.

Вскоре я с ним познакомился. Честно говоря, я не знал, правильно я сделал или нет, что стал с ним общаться. Чувствовал в этом какую-то измену своему настоящему отцу, который меня растил. Неправильным мне это казалось. Мальчишкой ведь совсем был. Посоветовался с братом, он мне сказал, что ничего неправильного в том, что я делаю, нет. А все равно какой-то дискомфорт от этого я ощущал.

Ничего удивительного. Ведь до этого я считал родным отцом своего отчима. И сейчас вообще-то считаю. Просто он очень рано занял место отца. Мне было четыре с половиной года, когда мама вернулась из роддома с моим младшим братом, до этого она вышла замуж, и отчим стал жить с нами. Я был в том возрасте, когда не задаешься вопросами типа: это мой биологический отец или не биологический. Слов таких не знал. Папа и папа. О том, что у меня есть какой-то родной отец, заговорили, только когда мне было лет одиннадцать.

И надо же было так случиться, что мой отчим умер почти одновременно с тем, как я познакомился с родным отцом. Это произошло в марте 1995 года. У них там что-то с мамой не ладилось в последнее время. В общем, однажды батя забухал. С утра ушел на работу и пропал на три дня. Мы все забеспокоились, что он пропал. В милиции не принимали заявление на розыск, объясняя это тем, что он недостаточно времени отсутствует, чтобы принимать какие-то меры. Но мы-то понимали, что произошло что-то нехорошее. Стали искать сами. Мама начала обзванивать все больницы. Там не нашли. Нашли в морге.

«Как нам рассказали, его привезли из бара, что находился в гастрономе «Тракторозаводский» на перекрестке улиц Героев Танкограда и Котина. Он купил бутылку коньяка, сел за барной стойкой. Выпил пару рюмок и уснул, положив голову на скрещенные руки. Мало ли кто в баре засыпает, его и не трогали. Продавщица из бара закрывалась на обед, подошла его разбудить, тронула его, а он упал со стула замертво и лежит без движения. Видимо, какое-то время уже был мертвым. Вызвала «Скорую», милицию…

Вот так мое детство и разделилось на время до и после смерти отца.

Помню, на похоронах брат мой младший, он совсем маленький тогда еще был, семь лет ему было, просто не вкуривал, что произошло, а я ревел в три ручья. Близким и родным человеком он мне был. Я-то уже в том возрасте хорошо понимал, что произошло.

Отец воевал в Афганистане, и на похоронах было много его друзей с армии. Он у них был в авторитете. Уважали его очень. Помню еще, там говорили, мол, вот как бывает, на войне пуля его не нашла, а на гражданке водка убила. Тяжело, конечно, все это осознавать было. И время тогда еще тяжелое было, само по себе, даже без смерти близких людей, а тут еще такое…

Что можно рассказать о раннем детстве? Ничего необычного для наших мест в нем не было. Я родился в поселке Горняк Копейского городского округа. Это такой шахтерский город с населением в 100 тысяч человек, застроенный пятиэтажками и девятиэтажками, состоящий из разбросанных в радиусе 20 км поселков. И мать, и отец, и бабушка, и дедушка у меня оттуда родом. Все мои корни там.

Это уже потом мы перебрались в Челябинск. Даже не помню толком, когда и как это было. Совсем еще щеглом был. Года три-четыре, наверное. Мама у меня работала на ЧТЗ крановщицей в сталелитейном цехе. Там она, кстати, с моим новым отцом и познакомилась.

Сначала мама ездила на ЧТЗ из Копейска, потом от завода дали одну комнату в общежитии по улице Ленина, 4. Жили мы там поначалу втроем: мама, старшая сестра и я. Потом, когда она вышла замуж, нам дали вторую комнату. После рождения брата жили уже впятером – мать, сестра, отец с младшим братом и я. Сестра у меня старшая 1980 года рождения, от первого маминого брака. В 1991 году мама перешла работать на другой завод – КПД и СК, который производил цементные части для строительства панельных многоэтажных домов. После этого нас стали вежливо просить съехать из общежития.

Тогда мы переехали в коммуналку на улицу Савина, 4. Это на седьмом участке, что около хоккейной школы «Трактор». Там было три комнаты. Две из них – наши. Мы там жили впятером, а в третьей, самой большой – баба Нюра. Вот так и прожили мы бок о бок с чужим человеком около десяти лет. После того как она умерла, в ее комнату заехал ее племянник. Он прожил с нами несколько лет. Потом его закрыли.

Комната пустовала какое-то время, а потом там по очереди пожила куча родственников бабы Нюры. Дочка того самого племянника с семьей, еще кто-то. Потом все-таки они решили эту комнату продать, и я ее выкупил два года назад. Мама с моей сестрой и племянниками до сих пор живут в этой квартире. Вообще, эти дома были построены в конце 20-х. Они давно под снос предназначены, но все никак не снесут. Квартиру эту мы приватизировали, так что, если снесут, есть гарантия того, что получим новое жилье. Я, кстати, до сих пор прописан по тому адресу.

Помню, при Союзе мы по талонам разные продукты получали. Да и деньги были. Родители даже обсуждали покупку автомобиля. Ели разные вкусности, пирожные, мороженое, даже собаку колбасой кормили. Когда Союз развалился, мы это сразу почувствовали на себе своими животами.