Array Коллектив авторов - От них исходило душевное тепло (сборник)

Не забуду я и об экскурсиях по Ленинграду. Соломон Самуилович водил меня по мостам города и рассказывал историю каждого из них. Он очень любил Ленинград и прекрасно знал его историю и архитектуру.

И еще одно событие, связанное с С.С. Шульманом, сохранилось в моей памяти – когда я закончила писать диссертацию и повезла ее на просмотр в ЗИН АН СССР. Поехала я зимой, где-то в январе. Когда уезжала из Калининграда, было -25 °C, приехала в Ленинград – мороз -35 °C. У меня был ленинградский адрес малознакомых мне людей, у которых я могла остановиться. Когда я узнала, что в городе такой холод, то очень заволновалась. И была чрезвычайно удивлена, увидев Соломона Самуиловича на вокзале. Встретив меня, он сказал, что я обязательно должна поехать к ним домой. Мы дошли до трамвайной остановки, и вначале я не почувствовала мороза, но, когда мы вышли из трамвая и направились в сторону дома, я ощутила страшный холод. Мне казалось, что я не дойду. Соломон Самуилович, почувствовав, как мне плохо, стал успокаивать меня, говорил, что осталось совсем немножко, что скоро мы дойдем.

Вспоминая этот случай, я не перестаю удивляться тому, что Соломон Самуилович в такой холод поехал меня встречать. Очень редкий научный руководитель способен на такой поступок. Меня всегда поражали его отзывчивость, чуткость и умение понять другого человека.

Так получилось, что работа по теме диссертации стала продолжением исследования моего учителя. Соломон Самуилович изучал паразитофауну рыб Кегумского водохранилища (бассейн реки Даугавы) в 1946 году, а я, спустя почти сорок лет, проследила изменения, которые произошли с ней в этом водоеме.

Елена Авдеева, Калининград

C четой Шульманов я познакомилась еще в дни моей молодости: встречалась в доме наших общих знакомых.

Настоящая близость пришла в 1961 году, когда я только что выписалась из больницы, где лечила свои сломанные кости, а после больницы оказалась в тяжелом положении – беспомощной и одинокой.

Эти замечательные люди, Соломон Самуилович (Сом) и Рахиль Ефремовна (Кика), как родную, приняли меня в свою семью. Сомик сразу стал заниматься исправлением моей походки (он недавно сам избавился от хромоты) и предложил мне лечебный комплекс, по которому он занимался сам.

Я стала часто бывать в этом милом, добром доме, подружилась с их детьми, начала заниматься с ними русской литературой. Полученная мной временная инвалидность дала мне свободные часы, которые я использовала для помощи Сому как машинистка. Так сошлись наши судьбы.

Вместе ходили в кино и театр, вместе общались с друзьями, среди которых было немало умных и талантливых людей.

Надо сказать, что дом Шульманов был поистине «Ноевым ковчегом». Среди учеников Сома были люди самых разных национальностей, приехавшие в Ленинград из разных городов и весей. Всех их ждали радушный прием и помощь. Некоторых из них я брала на свои экскурсии, но большинство Сомик водил сам. Он прекрасно знал и любил наш город, а экскурсии водил превосходно.

Подружилась я и с милыми четвероногими этого дома, которые в периоды отъездов хозяев мирно «паслись» в моем доме. Дружба моя с кошачьим миром этого дома продолжается и сейчас.

Еще любил Сом юмористическую литературу и сам был автором многочисленных афоризмов и эпиграмм. Я тоже писала эпиграммы, и некоторые из них были написаны нами совместно. У нас даже выработался своеобразный язык с включением в него «новообразованных слов», которым пользовалась вся шульмановская семья.

Кика – бесконечно доброе создание – тоже опекала меня, учила кулинарному мастерству и беседовала со мной на французском языке. А главное, учила меня терпимости к мелочам жизни и выдержке.

И Сом, и Кика стали моей жизненной опорой. К ним я могла обращаться в трудные для меня минуты, они защищали меня от людей, которые, используя мою излишнюю доверчивость, могли принести мне зло.

Потеряв их, я осиротела. Единственным утешением служат мне их дети – Боря и Лиечка, в которых живут родительские традиции и которые для меня как родные.

Любовь Алексеева, Санкт-Петербург

Любовь Алексеева, Санкт-Петербург

Личность человека оценивается не только по его знаниям, но и по качествам, важным людям, которые окружают его. А эмоциональный мир человека ценится по соприкосновению с ним не только в обычных, но и в экстремальных ситуациях.

Именно такого рода встречи – и обычные, и экстремальные – случались у меня и с Соломоном (Солей) Шульманом, и с его женой Рахилью (Кикой) Альбовой почти на протяжении всей моей жизни. Ведь с ними я была знакома еще со школы! А с Солей – вообще с первого класса!

Вопрос формирования личности всегда надо начинать рассматривать со школы и семьи. Нам повезло со школой. Мы, к счастью, учились в бывшей Анне-Шуле, где до 5–7-го класса еще преподавали настоящие педагоги. Мы все их очень любили и потом не раз вспоминали в течение всей жизни. А впоследствии заново осознали, что именно так надо учить и воспитывать детей.

На сохранившейся у меня первой нашей школьной фотографии Соля сидит внизу, на полу. И даже сейчас, глядя на фото этого небольшого пухленького мальчика, трудно себе представить, что в будущем он станет не только мудрым советчиком, но и в некотором роде Судьей! Впрочем, он стал им еще в нашем детстве: советчиком и судьей в наших детских спорах. Тогда, в детстве, Соля не разделял нашу компанию в веселых играх и танцах на большой перемене. Среди нас – шумных и драчливых – Соля уже тогда, в детские годы, был мудрым судьей. Причем суждение его принималось всеми безоговорочно.

Соломон Шульман среди школьных друзей, 1938 г.