Эдуард Гурвич - Дерзкие параллели. Жизнь и судьба эмигранта

Начиная трудовую жизнь в громадной и богатейшей стране, Никита верил, что тут ему предоставляется возможность быстро создать себе удобную и обеспеченную жизнь. Однако всё оказалось не так просто. Да, он осуществил мечту детства и стал геологом. Никакого разочарования в избранной профессии он не испытывал. Более того, сам процесс разведки и нахождения подземных ископаемых оставался для него интереснейшим занятием. Работая геологом, он бывал на разных континентах, в самых экзотических уголках земного шара. В Патагонии, на юге Аргентины, просидел полтора года – искал нефть, на Аляске и в Тунисе искал ртуть, в Венесуэле – никель, в Либерии (Западная Африка) – железо… И вот тут Никите пришлось столкнуться с реальностью, о которой он не подозревал: геологи в США не делают погоду в бизнесе. Они не руководят, скажем, нефтяными компаниями, несмотря на то, что в основе состояния любой такой компании лежит правильное решение геолога, где бурить, а где нет, в бизнесе они участия не принимают. А это означало, что, оставаясь геологом, стать финансово независимым невозможно. Следовательно, рано или поздно, с геологией придётся покончить. Если это неизбежно, лучше раньше…

Толчком к таким радикальным размышлениям стала, в первую очередь, женитьба. Молодая супружеская пара не могла наладить нормальную жизнь из-за длительных поездок супруга в геологические экспедиции. К тому же, Никите, попросту говоря, надоело сводить концы с концами. Это обстоятельство расстраивало не только Никиту, но и Нину. В поисках решения он написал своему оксфордскому товарищу, Оливеру Фокс-Питту, учившемуся в школе бизнеса в Стэнфорде, и напрямую спросил: «Как человек на Западе может легко сделать состояние?». Оливер принял вопрос всерьёз и обстоятельно ответил, что существует три способа – брак по расчёту, работа в престижном инвестиционном банке, куда люди попадают по блату или благодаря семейным связям, или же – устроиться в любой банк и делать карьеру снизу вверх. Никите пришлось выбрать последний. Он обошёл пять банков Нью-Йорка и получил в одном из них работу младшего клерка. Одновременно поступил на вечерний факультет Нью-Йоркского университета, где стал изучать банковское дело.

Из своего опыта, пребывая в унизительной советской бедности, я знаю, как страшно было, уже имея квалификацию товароведа книжной торговли, отказаться от неё и начать с самого начала. Я работал в управлении «Москниги» и имел хорошую перспективу – со временем стать в Москве директором книжного магазина. Но, захотев заняться журналистикой, я поступил на вечерний факультет в Московский университет и ушёл на зарплату литературного сотрудника газеты, вдвое меньшую той, которую уже имел. Никита же сделал подобный шаг назад, окончив Оксфордский и Колумбийский университеты. Какое надо было иметь мужество, веру в себя, чтобы начать всё с самого начала!

Впрочем, на практике это решение оказалось не таким уж абсурдным. Имея две специальности – геологическую и банковского учёта, владея безупречным английским языком с оксфордским произношением, а также французским, русским, болгарским, испанским и в какой-то мере немецким языками, отличаясь энергией и невероятной работоспособностью, он очень быстро стал делать карьеру в банковском деле. Вскоре его назначили помощником заведующего международным отделом Кемикал-банка в Нью-Йорке (ныне банк Морган Чейз). Работая в этой должности, он сумел совместить знания геолога и финансиста.

Жизнь в Нью-Йорке приобрела особый смысл, потому что вне службы всё вдруг стало крутиться вокруг русской театральной живописи. Нина работала в редакции самого крупного тогда американского журнала «Ридерс дайджест» и проявляла интерес к главному увлечению мужа – русскому театральному искусству. Её острый глаз и профессиональная подготовка журналистки оказались неоценимыми при создании коллекции. Никита собирал информацию, а обрабатывали и систематизировали её супруги вместе. Никита знакомился с художниками, посещал мастерские, галереи, завязывал связи с торговцами, но вместе с Ниной искал границы будущей коллекции. Семейный бюджет строился с учётом неожиданных приобретений предметов живописи. Так, узнав, что один из торговцев в Нью-Йорке продает частным лицам произведения русского искусства, супруги Лобановы приобрели эскизы и архив Сергея Судейкина. На 14-й улице находился русский книжный магазин А.В.Яременко: там Никите удалось купить ряд сценических работ Николая Рериха. В один из выходных чета Лобановых отправилась в Бейсайд (штат Нью-Йорк), где жил русский книготорговец, у которого посчастливилось приобрести несколько прекрасных работ Бакста, Гончаровой и Константина Коровина…

Наверное, необходимость в средствах для пополнения коллекции служила для Никиты дополнительным стимулом в желании сделать успешную служебную карьеру. Из года в год его жалованье повышалось. Но хотелось большего. И своих амбиций успешный банковский служащий не скрывал. Был ли князь действительно талантливым банкиром? Никита Дмитриевич не считал и не считает, что в бизнесе требуются какие-то особые, специфические дарования. Каждый средний человек, по его мнению, может стать более или менее хорошим бизнесменом. Нужна лишь способность работать интенсивно и сохранять энергию. Подтверждения такому взгляду я нашёл в записках князя. Он приводит статистику, показывающую, что удачливому бизнесмену достаточно пять часов сна в сутки. Ведь надо приходить на службу очень рано утром и уходить не раньше шести вечера. Также следует следить за своим здоровьем, не курить, не набирать лишнего веса. Это всё.

Сомнительно, что всё так просто. Думаю, для той карьеры, которую сделал Никита Дмитриевич, потребовались не только знания и энергия, но и высокий интеллект, редкие способности в общении, а главное, склонность к аналитической деятельности. Вероятно, эти качества способствовали его выдвижению в 1967 году сначала на должность помощника вице-президента финансовой корпорации «Пруденшиал», а спустя три года – на пост вице-президента банка «Уэллс Фарго» (Wells Fargo Bank) в Сан-Франциско. В незаурядности князя я утвердился, познакомившись с его же историей предложения самого себя на эту должность. Вот как это было:

– Весной 1970-го года я прочел в газете «Нью-Йорк Тайме» объявление, гласившее, что нью-йоркский филиал калифорнийского банка «Уэллс Фарго» ищет директора для своих отделов по Европе, Африке и Ближнему Востоку. Я ответил на объявление и мне назначили свидание. На интервью директор банка, Чарльз Лилиен, сказал, что поскольку у него еще 19 кандидатов на пост, он не может выразить мнение по поводу моей кандидатуры до того, как встретится со всеми претендентами. Лилиен принимал не более двух кандидатов в день, из чего я вычислил, что вся эта процедура у него затянется, по крайней мере, на месяц. Решив ускорить процесс, я написал письмо Лилиену на четырёх страницах, описывая, какую стратегию я предложил бы банку и общие черты ее выполнения на трех континентах, если бы меня взяли директором. Три дня спустя Лилиен пригласил пообедать с ним. Во время обеда он меня расспросил более подробно о выполнении «делового плана», изложенного в письме. Спустя два дня он позвонил и сказал, что у него два потенциальных кандидата, включая меня, и предложил мне вылететь в Сан-Франциско, чтобы встретиться с членами правления. Моя первая встреча в Сан-Франциско была намечена на 7 утра (официальные рабочие часы банка в Калифорнии – с 8 утра до 5 вечера) с Ральфом Крофордом, заместителем председателя Совета директоров банка, который возглавлял международный отдел на уровне Совета. После часового собеседования, Крофорд на прощание протянул мне руку, говоря: «Я надеюсь, что мы сможем делать дела вместе». Из чего я понял, что мое место в банке обеспечено и потому уже не так волновался на последующих шести собеседованиях с главами отделов, включая отдел кадров. Неделю спустя после моей поездки в Сан-Франциско, господин Лилиен пригласил меня к себе в кабинет и предложил мне место в банке и объявил зарплату, соответствующую положению. Я ему ответил, что она не отвечает моим пожеланиям и назвал сумму, за которую я начал бы работать в банке. Лилиен заметил, что зарплата на должность, которую мне предлагают, была определена уставом, и что он не может ее изменить. На это я предложил проработать в банке шесть месяцев бесплатно. Если за это время я смогу принести банку доход, по крайней мере, в пять раз больше зарплаты, которую я попросил, то тогда он смог бы решить насколько моя деятельность оправдывает нахождение способа обойти положение устава «О зарплате». А если я не смогу себя проявить, то банк ничего не потеряет, и я уйду.