Любовь Казазьянц - Часть жизни

«Узелок, завяжется, узелок развяжется, а любовь, она и есть только то, что кажется.» После похорон она постоянно разговаривала сама с собой вслух.

Соседи вызвали из России мать Якова, чтоб та присмотрела за бедной вдовой. Но она пробыла с невесткой всего две недели, собрала вещички сына и, проклиная весь белый свет, уехала восвояси.

После её отъезда поведение Мири резко изменилось: она снова начала шить. Её дела пошли в гору – от клиентов не стало отбоя. О муже она всегда говорила в настоящем времени: «Яков считает; Яков советует; Яков предполагает…»

Однажды она заявила: «Яков желает, чтобы я пошла учиться». Поступила на курсы пошива верхней одежды, с успехом их закончила и «по совету Якова» пошла работать.

У Мири появились друзья, подруги. Они не понимали её странного поведения. На их взгляд Мири вела очень уединённый образ жизни. Как-то подруга Вэрэд задала ей вопрос, почему Мири не заводит себе молодого человека. На что вдовушка ответила ей резко: «Как ты можешь советовать такое замужней женщине! Видишь обручальное кольцо на пальце! И не приставай ко мне с подобными глупостями».

Вэрэд не нашла слов для возражений.

В тот же день перед сном Мири в очередной раз обратилась к портрету мужа, висевшему над кроватью в её спальне:

– Дорогой, как тебе нравится Вэрэд со своими навязчивыми идеями? Конечно, друзья беспокоятся обо мне, их можно понять, ведь они не знают, что ты всегда со мной. Я считаю, мне этого вполне хватает. Ни один смертный не смог бы помогать мне так, как помогаешь ты. Для меня не имеет значения, что теперь ты находишься по ту сторону занавеса, я продолжаю любить тебя как прежде.

Ей послышалось как скрипнула дверь в комнате. Мири повернула голову и увидела напротив себя бледно-голубое очертание супруга. Оно плавно скользило вдоль стены ей навстречу. Мири даже не удивилась.

– Дорогой, как тебе там живётся? Я безумно скучаю. Иногда такая тоска охватывает, просто сил нет.

«Не тоскуй, единственная моя, потерпи, мы скоро будем вместе! Не сомневайся, я выполню своё последнее обещание», – прозвучал ответ внутри неё.

Через день Мири попала под машину.

У распахнутой двери стояла девушка – репортёр газеты «Городская правда». Она представилась Сельвой. Удивительное имя насторожило Стэллу. «Интересно, как она выглядит», – подумала именитая вдовушка, разговаривая с ней по телефону час назад. Однако, корреспондентка газеты, очень соответствовала странному имени: смуглая кареглазая жгучая брюнетка, со звонким голосом, эмоциональная, с плотными, округлыми формами – очень похожа на жгучую вулканическую сельву. Стэлла поздоровалась с девушкой, пригласила войти.

– Уважаемая, Стэлла Измайловна, спасибо, что согласились на интервью. Знаю, вы редко общаетесь с представителями прессы. Вы – вдова Известнейшего артиста Михаила Пашенного, и я хочу узнать о нём побольше и рассказать нашим читателям.

– Да, милочка, но вы кое в чём не правы. У меня к вам просьба, прошу вас, не называйте меня «вдовой Пашенного» в своей статье! Я навсегда остаюсь его женой. Прошу, садитесь, за столом вам будет удобно.

Сельва села за стол, приготовила карманный диктофон и деловито спросила:

– Можно начинать интервью? Вы готовы?

Стэлла Измайловна задумчиво расправила складки на платье, поправила шаль и обратила взгляд на собеседницу. Её лицо, покрытое мелкими морщинками, всё ещё сохраняло былую красоту, а фигура – величавость.

– Да, пожалуйста, – тихо ответила вдова.

Девушка включила запись.

– Уважаемая Стэлла Измайловна, расскажите о своём муже, как вы познакомились?

Вдова великого артиста робко начала свой рассказ:

– С Мишей мы познакомились в городе Воронеже, мне было тогда 17 лет, а ему только исполнилось 20. В наш город он приехал из глубинки. Решил поступать в Театральный институт. Это была его заветная мечта. К тому времени, я заканчивала школу и о мальчиках даже не думала. А тут такая неожиданная встреча… в городском парке. Я возвращалась с подружками из школы, а он шёл с другом нам навстречу. Когда наши глаза встретились, у меня сердце так затрепетало, словно пташка, попавшая в силки. Мы оцепенели, стояли, не двигаясь, не знаю сколько. Время остановилось. Я только помню его голубые глаза и родинку на подбородке, его запоминающуюся мужественную улыбку. Он так на меня смотрел, что дыханье перехватило! Во второй раз мы встретились у дверей школы, я вышла, увидев Мишу, застыла, как приклеенная. Он подошёл ко мне и стал что-то быстро говорить, но я даже слов не помню. Меня будто заколдовали. Была весна, солнце ослепляло, я жмурилась от ярких лучей и не могла произнести ни слова в ответ. Так Михаил начал за мной ухаживать. Никогда не позволял себе дерзостей или вольностей, ни в поведении, ни в разговоре. Всегда был сдержан и романтичен. Мишенька всё-таки поступил в Театральный с первого захода. Я вам доложу, талантливый был молодой человек! Чего только он не умел: и пел, играл на гитаре, на фортепиано выдавал такое по слуху, что музыканты удивлялись, говорили: «Самородок»! Был очень пластичен, ловок, прекрасно держался в седле, танцевал, очень любил поэзию, как-то по-особенному читал стихи, умел показывать фокусы с картами, с монетами, всегда был душой компании. Весёлый был человек, оптимист по жизни. Очень тонко чувствовал природу. Мы нежно полюбили друг друга, буквально с первого взгляда. Моему отцу он сразу понравился. Папа ему настолько доверял, что разрешил мне перед свадьбой поехать к Мише в деревню, познакомиться с его родителями, и взял с него слово, что Миша не посягнёт на мою честь до свадьбы. И в этом он не разочаровал отца.

– А как к вам отнеслись его родители, как встретили? – спросила Сельва.

– Прекрасно. Я им очень понравилась. Вы знаете, они всегда были на моей стороне, особенно в те времена, когда у Миши начались нескончаемые романчики на стороне, во время съёмок. Его отец всегда говорил: «Эх, девочка моя, (он так меня всегда называл), с кем бы Мишка ни крутил, а знай, он всегда твоим останется. Это я тебе говорю! Пожил я на этом веку и знаю, что верность – редкий товар, ценится немало в наше беспокойное время! А ты, голуба моя, не печалься, помотается, да и возвернётся, к твоим ногам бросится. А покаянную голову и меч не сечёт! Ты меня понимаешь? Так что, не переживай, главное, ты ему верной будь!» Такой у Мишеньки был добрый отец, душевный человек. Я его очень уважала.

– А как относились к Михаилу Пашенному в театре?

– О-о, сотрудники, актёры очень любили и уважали его, но и завистников было не мало. Дирекция театра как-то даже сделала ему подарок – огромный плакат с его портретом в роли Гамлета вывесили при входе в театр и в центре города. Ведь Михаил был ведущим актёром, сыграл почти во всех спектаклях театра главные, ведущие мужские роли. Он особенно любил играть классику: Шекспира, Бомарше, Гёте, ну и т. д. Список длинный!