А. Дроздов - В нашем доме на Старомонетном, на выселках и в поле

Нельзя забыть «застолья» в доме Л. А. Чубукова. Дом был просторным, деревянным, сохранившимся еще от прежних лет, в стороне от центра. Чтобы собираться у Л. А. Чубукова было много поводов, и он всегда радостно принимал любые предложения. Большой гурман, необыкновенно гостеприимный, он был рад встрече с коллегами и друзьями в своем доме. Встречи сопровождались остроумными тостами, чтением стихов и танцами. Особенно любил читать стихи А. И. Будаговский. В его исполнении звучал Есенин из цикла «Персидские мотивы» – «Шагане Ты, моя Шагане», с большим пафосом, В. Маяковский. В целом такие вечера, конечно, объединяли нас.

С Анатолием Ивановичем Будаговским я прошла «плечом к плечу» около 15 лет. И, оказывается, о нем мне писать особенно трудно. Трудно сконцентрировать и выразить всю его многоликую натуру. Не уверена, что мне, хотя бы частично, это удастся.

Его высокий рост, неотъемлемая трубка (курил только табак) придавали ему импозантность. Человек он был умный, глубокий аналитик, с присутствием юмора, но мрачный. Его выступления всегда были по существу, часто с резкой, но конструктивной критикой, полезными рекомендациями и советами. Не всегда он получал поддержку своим предложениям, идеям. В том случае за кулисами, в коридоре он в сердцах говорил: «Ну, что можно ждать? Ведь это же Богадельня!». Правдой было только то, что Институт теперь занимал помещение в прошлом, принадлежавшее Богадельне.

А. И. Будаговский в общении был сложным, характер его был непростой. Он вошел в войну уже не юным, а имея опыт работы инженера-гидролога. Во время войны он был начальником партии по восстановлению мостов, гидрологических постов и метеорологических станций на освобожденной территории. Образование у него было техническое, что и объясняло его критическое отношение к «чистым географам», а с их стороны не всегда понимание.

А. И. Будаговский в экспедициях был всегда решительным, чувствовался его жизненный опыт, опыт военных лет, он знал, как действовать. С ним мы всегда были в безопасности в этих длительных и долгих поездках. Иногда нам приходилось (и по делу) испытывать его гнев. Когда он обрушивался на нас, как «гром и молния» доставалось нам всем! Но так как он был прав по большому счету, нам приходилось переживать, переносить такую «бурю»!

Сегодня 2011 год. Анатолия Ивановича уже нет с нами. Он прожил долгую жизнь, посвятив ее Науке. О нем у меня остались самые добрые воспоминания, он дал нам хорошую школу, которая помогала в нашей, уже не с ним, работе. А в памяти у меня до сих пор остались «целинные» просторы России! Осталось ли что-нибудь от величия их бесценной природы в XXI веке?

Институту географии АН СССР – уже 90 лет. Придя в стены Института в 1953 г., я их покинула в 1987 г. Все-таки 35 лет – цифра внушительная.

Мои мысли о ИГАНе очень субъективны. Объективное представление дается в официальном издании, в книге «Институт географии и его люди» (М.: Наука, 2008).

Первое, что хочется сказать, ИГАН – это единственный в своем роде Институт, равных и подобных ему нет! Особая атмосфера в стенах ИГАНа более или менее сохранялась на протяжении всех моих лет работы. Это не только мое мнение, но и моих коллег. ИГАН всем нам продлил жизнь в буквальном смысле слова.

Второе, в Институте практически не соблюдался строгий график рабочего дня в общепринятом понимании. График присутствия на рабочих местах был скользящим: два дня в неделю могли быть «присутственными», а остальные – библиотечными. В целом такие условия предоставлялись научным сотрудникам, а инженеры, лаборанты всю неделю имели полный рабочий день, т. е. работали в стандартном режиме. Все годы Институт географии был «бельмом» для Райкома. Райкомовские деятели время от времени устраивали утренние «налеты» с целью проверки занятости рабочих мест и соблюдения дисциплины. Они выносили замечания, предупреждения, но после их ухода все шло в том же порядке.

Причина такого исключительного положения, в стенах ИГАНа вынужденного, была связана с ограниченной площадью. В начале 50-х годов сотрудников было не более 200, а в 80-е стало более 600. Эти цифры, отнесенные к площади «Метрополии» в Старомонетном переулке, говорили сами за себя.

Внешний вид ИГАНа, откровенно говоря, был «плачевным», особенно с окнами на уровне тротуара. Это стало еще заметнее с появлением напротив колоссального здания в сталинском стиле Комитета по атомной энергии. Но все это в целом не могло умалять достоинств нашего места работы.

Сколько идей, мыслей, какие интересные люди были там, в стенах ИГАНа. Научные исследования ставили Институт географии в ряд со многими международными научными центрами. Для многих из нас открывался мир, который оценивался нами по иным критериям, отличаясь от официальных стандартов.

Пути наших коллег вели в разные концы страны, на разные континенты и океаны. Возвращаясь из путешествий, наши коллеги делились богатыми впечатлениями, открывая нам жизнь и природу мира за нашими родными границами.

Замечательным местом в ИГАНе был актовый зал, небольшой, но уютный! Здесь проходили заседания Ученых советов, конференции, занятия аспирантских групп, расширенные заседания отделов, общественные собрания, проводились незабываемые концерты – «капустники», организованные силами талантов Института, Новогодние вечера, елки для детей, женский день 8-го марта, день Победы 9 мая. Всегда организовывались великолепные застолья, объединяющие почти всех сотрудников. И все это «выдерживал» актовый зал!

Актовый зал «видел» много заслуженных людей, «слышал» интересные доклады, дискуссии. Запомнилось выступление одного из участников прогремевшего тогда на весь мир путешествия на Кон-Тики – Тура Хеердала. Представил докладчика акад. И. П. Герасимов, а синхронным переводчиком был д.г.н. А. В. Живаго. Или, например, доклад И. П. Герасимова после его возвращения из океанической экспедиции в районе глубоководной впадины – Чилийский желоб. Было незабываемым услышать «дыхание Земли», которое было продемонстрировано звуковой записью хода глубоководных извержений, которые оттенялись искусственными взрывами через четкий интервал времени. Это ощущение трудно передать, просто надо слышать!

1978 год. С этого года Ученый совет Института теряет право присуждать ученые степени. Теперь эту функцию ВАК передает Специализированным Ученым советам при Институте, которые формируются по профилю научных интересов. Председателем Секции Специализированного совета ВАК по «гляциологии, гидрологии и климатологии» стал чл. – корр. Г. А. Авсюк (с 1984 г. академик), его заместителем – д.г.н. В. М. Котляков (с 1991 г. академик РАН), Ученым секретарем Совета стала я – с.н.с. Савина С. С., техническим секретарем – м.н.с. И. С. Глух. В этом составе совет работал в течение двух сроков, т. е. 8 лет.