Лариса Алексеева - Цвет винограда. Юлия Оболенская и Константин Кандауров

‹…› Ф<���едор> К<���онстантинович> очень просит тебя сообщить адрес Маргариты Павловны, т. к. готовы ее фотографии и ему хочется ей послать. Некоторые снимки плохи, а два хороши, он эти два и напечатал. Какая она красивая и как похожа на тебя. Рисуя твое лицо, особенно ясно вижу это. ‹…› [92] ГТГ ОР. Ф. 5. Ед. хр. 1054. Л. 3.

Портрет Маргариты Толстой «подарил» героине своей пьесы «День битвы»: «У нее большие синие глаза; лицо бледное, – когда она задумывается, оно становится печальное; прекрасный, почти детский рот, прямые трагические брови» [93] Толстой А. Н. Указ. соч. Т. 11. М., 1949. С. 117. .

Синие – кандауровские – глаза Оболенская не раз отмечает в письмах и как любящая женщина, и как живописец. В толстовском описании они не менее завораживающи: «У нее такие мечтательные, такие очаровательные синие глаза, что мне кажется – о чем бы она ни заговорила, о вас, например – кажется, что вы должны быть действительно необыкновенным человеком, раз о вас думают такие глаза» [94] Там же. С. 135. .

‹…› У меня перед обедом была С. Толстая. Она решила обходить знакомых художников. Она выглядит и чувствует себя лучше, была веселая, смотрела мои работы. В Винограде ей очень понравился именно виноград – зелень, а небо она нашла не в тон (смотрела вечером с огнем). Особенно ей понравился пейзаж для Ф<���едора> К<���онстантиновича>, краски которого она находит для меня наиболее характерными – и фигура тети из двойного портрета, в кот<���ором> она нашла сезанновский подход в характеристике. Так она, по крайней мере, говорила. Больше у меня нечего было показать – я ей первой после Ф<���едора> К<���онстантиновича> показывала Виноград. Она теперь пойдет к Жуковой, [95] Жукова Вера Ивановна (1880 – не ранее 1918) – художница, соученица Ю. Л. Оболенской по школе Е. Н. Званцевой. Лермонтовой [96] Лермонтова Надежда Владимировна (1885–1921) – художница, соученица Ю. Л. Оболенской по школе Е. Н. Званцевой. и Магде смотреть, что сделали они. ‹…› [97] ГТГ ОР. Ф. 5. Ед. хр. 1064. Лл. 1–3.

‹…› Завтра ко мне придет Софья И <сааковна> со своей картиной, кот<���орую> ей нужно подмазать пастелью, а у нее нет, и она будет поправлять ее у меня. Когда она позвонила по телефону, вышло очень забавно, т. к. я на вопрос «дома ли Ю<���лия> Л<���еонидовна>» не своим голосом спросила – «а кто спрашивает?» и тут же на месте узнав, кто, – я превратилась в Юлию Леонидовну. Дело в том, что я спасаюсь от покушений ВОХа [98] ВОХ – Внепартийное общество художников, существовавшее в Санкт-Петербурге в 1912–1917 годах. , т. к. по слабости характера могу уступить, а ни за что не хочу. И поэтому я действую вроде какой-то гусеницы, притворяющейся мертвой. ‹…› [99] ГТГ ОР. Ф. 5. Ед. хр. 1066. Лл. 1–3.

‹…› Вчера я пошла к Званцевой, где был и Петр<���ов>-Водкин, и вернулась с пустой головой. Кузьма весел, рассказывал о своей дружбе с какой-то старухой, спасающейся в пещере, – и это было любопытно. А в общем, скучно. Он уже откуда-то знает о Толстых. Надеюсь, они не подумают на меня? Ждала Софью Ис<���ааковну>, но она что-то не пришла. ‹…› [100] ГТГ ОР. Ф. 5. Ед. хр. 1068. Лл. 1–2.

Милая, милая! Только что получил твое письмо, и ты меня прости, если я откровенно тебе скажу, что оно произвело на меня гнетущее впечатление. Оно холодно! ‹…› Детка, детка, как сложна жизнь и ее устройство! Боже мой, как я страдаю за тебя и за все наше дело. Лучше все отложим до нашего свиданья и поговорим спокойно. Если все поладим и уладим, то тогда откликнешься на просьбу Алеши написать ему портрет Маргариты. Ящика не бери, т. к. палитры и немного кистей у меня есть. Скорей бы прошла разлука, и я бы увидел тебя – мою дорогую Юлю. ‹…› [101] Там же. Ед. хр. 322. Лл. 1 об. – 2.

‹…› Я начинаю приходить к убеждению, что глуп, как кочан капусты. Сегодня меня догонял во дворе Алеша и кричал: «Стой, садовая голова!» Это все же выше капусты. Близость свидания меня радостно волнует, и я жду с волнением. Пишу нервно и бестолково, не суди строго любящего тебя ламповщика, а будь добра и снисходительна к его слабости. Ты приедешь в день подачи моего прошения о пенсии, т. е. 12 ноября, но я постараюсь его подать 11-го, чтобы день пробыть с тобой. ‹…› [102] Там же. Ед. хр. 323. Лл. 1–2.

‹…› Я так люблю, когда милые голубые глаза смотрят на мой холст, как хорошо! Все сразу узнают, вот и Толстая сразу отличила этюд для Ф<���едора> К<���онстантиновича> (повторение твоего) с голубой полынью, сказав, что это для меня самое характерное, а таким оказывается всегда то, что я пишу для тебя. Ведь и Судейкин на жюри из всех работ нашей школы выбрал тогда один твой этюд. Мое солнышко, радостных снов и счастливой жизни. Сны-то – Бог с ними – лучше жизнь. ‹…› [103] ГТГ ОР. Ф. 5. Ед. хр. 1091. Л. 2–2 об.

‹…› Милая! Милая! Все в тебе сплелось в дивной и звучной гармонии. Пока прошу работать и быть покойной за мою любовь к тебе. Бог даст мне сил показать на деле то, что у меня на душе. ‹…› Сижу в театре и читаю пьесу Алеши. Прочел два акта и нашел их очень хорошими, и если так будет дальше, то пьеса прекрасна. Целую тебя без счета. ‹…› [104] Там же. Ед. хр. 327. Лл. 1–2.

Отзыв Кандаурова касается, вероятно, пьесы «День битвы» (1914), которую Толстой закончил примерно к этому времени. Она начинается с обращения: «Маргарита, пройдет много лет и будут говорить, что наш народ в героические дни мировых битв поднял оружие на самого страшного из врагов – на демонов уныния… Пройдут наши дни, улягутся бури, и тогда Радость станет царственной и всемогущей; нужно верить в ее царство и знать, что путь к ее золотым воротам – Любовь» [105] Толстой А. Н. Указ. соч. Т. 11. С. 115. .

Адресат, как и назидательный пафос этой речи, понятен. Главная героиня пьесы носит то же имя – Маргарита, а польская фамилия «Каменецкая» воспринимается как «говорящая» и только усиливает узнаваемость прототипа. «Маргарита, помните лунные ночи на океане? – обращается к ней русский офицер Нечаев. – … Вы точно сошли тогда из лунного света. Вы точно слетели ко мне оттуда. Я схожу с ума, Маргарита!» [106] Там же. С. 150. .